/Прошу прощения за повтор абзаца, сделано для целостности изложения/
Придворный банкир барон Иван Юрьевич Фредерикс, в 1773 году (по некоторым данным в 1772) купивший мызу у реки Морье, построил на 2 дес. усадьбу и два стекольных завода. После его смерти в 1779 году, его вдова, баронесса Ирина Захарьевна Фредерикс (урожд. Регина Луиза Христинек) в 1798 году продала мызу надворному советнику Сергею Яковлевичу Поскочину. Данные об основании завода в начале XIX века бароном Петром Фредериксом (Фридрихсом), мне кажется, сомнительны, вследствие активной военной карьеры последнего. Исходя из информации о том, что "Поскочин, избиравшийся предводителем дворян Шлиссельбургского уезда (1818–1824), выстроил в Морье фаянсовую фабрику, сдавал в аренду стекольный завод и рыбные ловли" и из того, что "до 1826 года здесь выпускали стекло и стеклянную посуду, затем начали проводить опыты по производству фаянса. С 1829 года завод перешел только на его выпуск", я бы предположил, что под фаянсовое производство был перепрофилирован один из 2-х упомянутых стекольных заводов, а второй сдавался в аренду, что наверняка утверждать нельзя, возможно и дальнейшее объединение производств при дальнейшей работе завода, но информации об этом времени очень немного, и весьма неполной, а порой неточной. Исходя из изложенного, основную заслугу в возникновении в Морье фаянсового производства следует приписать С.Я. Поскочину, даже если предшествующие попытки фаянсового производства и имели место. Как отмечает Т.И.Дулькина, на фабрике работали русские (вольнонаемные и крепостные) и иностранные мастера (один из Пруссии и два из Финляндии), всего – 44 человека. На фабрике было: 11 зданий, 2 горна, 3 сушильни, 15 печей. Все производственные процессы здесь осуществлялись вручную, материалы были в основном отечественные, кроме красок для росписи – их привозили из Дании. Использование российского сырья способствовало тому, что цены на фаянс Поскочина были вполне доступными для многих покупателей. На 1-й мануфактурной выставке в Петербурге 1829 года изделия завода были причислены к 1 разряду, эксперты отмечали “доброту и чистоту разделки, красивость форм и умеренность цены”. Продукция фабрики с успехом экспонировалась и в 1839 году на мануфактурной выставке в Петербурге...
Расцвет предприятия, несомненно, приходится на 1830-1842 годы, так как позднее здесь лишь повторяли старые образцы. Анализируя сохранившиеся изделия завода Поскочина, можно смело утверждать, что они являются ярким примером стилевых поисков эпохи историзма 1830-1850-х годов. Во второй трети XIX века в искусстве постепенно угасает стиль классицизм, на смену жесткой ориентации на эталоны античности приходит эклектика, принцип “свободного выбора форм”. Необыкновенно возрастает роль моды, а вкус заказчика уже в очень значительной степени влияет на выбор стиля при создании различных вещей. Изделия завода Поскочина можно назвать своеобразной “энциклопедией русского историзма” в области керамики. Это было время, когда, как в пестром калейдоскопе, сменяли друг друга самые разнообразные влияния, скоропреходящие моды и увлечения. Формы, сюжеты, орнаменты мастера-керамисты черпали из живописи, графики, архитектуры, прикладного искусства разных эпох и народов. Фаянс и полуфарфор завода Поскочина в этом плане демонстрируют все разнообразие стилей середины XIX века – второе рококо и восточные сюжеты, неоготику и помпейский стиль.
Одним из самых популярных направлений в русском искусстве середины XIX века было так называемое второе рококо, подражавшее искусству XVIII столетия. В этом стиле выполнены изысканная сухарница в виде рельефных трилистников , вазы с крышками и ручками в виде женских голов и миниатюрная чаша на ножке , парные кашпо с изображением птиц и букетов в картушах. Все предметы декорированы “в духе” фарфоровой или фаянсовой росписи Германии или Франции XVIII века. Рокайльная ручная роспись сочетается с классицистическими формами и деталями изделий (ручки горшочков в виде женских головок и чаши, характер завершения края кашпо). Отметим, что кашпо – типичные вещи того времени. Комнаты модных домов 1830 – 1850-х годов заполнялись трельяжными сетками, увитыми зеленью, жардиньерками, кадками с растениями. Все это, по мнению романтически настроенных современников той эпохи, “приближало человека к природе”. Крупный рельефный ковровый орнамент покрывает всю поверхность парных кашпо. Такая форма изделий была очень популярной, ее повторяли и мастера известного Киево-Межигорского фаянсового завода.
В контексте неорококо в фаянсе появляются и восточные сюжеты. Подобный декор можно видеть на миниатюрной чайной чашке и бульонной чашке с блюдцем. Как отмечают в монографии “Дальневосточный фарфор в России” Т.Б.Арапова и Т.Д.Кудрявцева, “сюжеты обретают вид забавных гротесков, изображаются с изяществом, присущим стилю рококо. Нарочитая утрированность черт, костюмов, пропорций фигур, фантастичность форм архитектуры
и рисунка растений отделяют эти мотивы от реальных прототипов. Создается условный, декоративный, театрализированный образ”. Это – о русском фарфоре XVIII века, но то же самое повторяется и в середине XIX столетия, только
уже в сочетании с формами предметов, характерными для эпохи историзма. Китайские сюжеты приходят в русский фаянс не только с немецких фарфоровых оригиналов, но и с образцов английской керамики. Впервые они появились в 1761 году на фарфоре Вустера (Worcester). В 1785 году Дж. Спуд в Сток-он-Тренте (Стаффордшир) и Нэлфли в Шропшире начали выпускать фаянс с подобным декором. Такие предметы получили название “Willow pattern”, то есть декорированные “китайскими сюжетами, выполненными по трафарету”. Они стали пользоваться большим спросом, потому что в последней трети XVIII века в Англии произошло резкое снижение цен на ввозимый из Китая чай, и “чайная церемония” стала доступна более широким слоям населения. Однако вскоре тарифные цены на импорт фарфора из Китая возросли, так что покупатели вынуждены были приобретать английский фарфор и фаянс. К тому же серебряную посуду, широко использовавшуюся при чаепитии в богатых домах, переплавляли на монеты, так как Англия в то время находилась в состоянии войны с Францией и нуждалась в дополнительных средствах. Китайские сюжеты были
столь популярны, что к ним обратились такие ведущие мастера-керамисты, как Джозайя Веджвуд, Копеланд, Минтон в Лондон-Роуд (Стаффордшир).
Иногда встречаются предметы из фаянса второй трети XIX века, которые имитируют образцы из других материалов. Например, ажурная, изящная сухарница из собрания А. В. Морозова выполнена по мотивам дальневосточных изделий из кости.
В 1830 – 1850-х годах покупатели ценили предметы, имеющие “богатый” или “роскошный вид”. Один из них – декоративная тарелка с изображением пасторальной сцены. Люстр и две яркие полосы с цветочным орнаментом, украшающие борт тарелки, усиливают впечатление “богатой декорировки”. Тридцатые годы XIX века ознаменовались романтическим увлечением Средневековьем и готическим искусством. Дворец Коттедж, выстроенный в Петергофе архитектором А.Менеласом для императора Николая I, стал образцом для подражания. В аристократических домах и усадьбах мастера оформляли кабинеты, библиотеки и гостиные в “готическом вкусе”. В этих интерьерах царила атмосфера таинственности. Цветные стекла, витражи, ширмы, мебель, фарфор, хрусталь в “готическом вкусе”, рыцарские доспехи вдоль стен, кубки и реликварии в шкафах и витринах создавали приподнятое, поэтическое настроение.
Производители фаянса очень редко обращались к неоготике. Но в числе изделий завода Поскочина есть тарелка и три чашки с блюдцами из темно-коричневого (цветного) фаянса, создающего ощущение “древности”. В рельефных орнаментах и деталях этих изделий (ручка одной из чашек украшена фантастической птицей, в центре тарелки – готическая розетка) ясно прочитываются средневековые мотивы. Все чашки имеют форму, немного уплощенную по горизонтали, и выступающие ручки, типичные для керамики 1830 – 1850-х годов. Для этого времени вообще характерно то, что античное искусство служило мастерам наравне с другими “источниками вдохновения”. Как отмечают в монографии “Художественное убранство русского интерьера XIX в.” Н.Ю.Гусева и Т.А.Петрова, “помпейский стиль”, как и родственный ему “неогрек”… явились новым вариантом прочтения искусства Древней Греции и Рима”. Раскопки итальянского города Помпеи, погибшего при извержении Везувия в 79 году, значительно расширили представление современников об античности. В произведениях керамистов середины XIX века можно найти элементы “точного цитирования” римских и греческих образцов, обнаруженных при археологических раскопках. Но исследователи эпохи историзма называли это направление “этрусским стилем”. Изображения на вазе, чашке с блюдцем и молочнике следуют краснофигурным и чернофигурным росписям на греческих сосудах. Ваза – значительных размеров, ее черная матовая поверхность и силуэтное красное изображение имитируют краснофигурную роспись греческих ваз. Создается впечатление, что это английский оригинал из “яшмовой массы”. Отметим, что знаменитые вазы, которые выпускал на фабрике “Этрурия” Дж. Веджвуд в последней трети XVIII века, были исполнены из черной базальтовой массы и расписаны матовыми красками (их назвали “энкаустическими”).
Миниатюрный молочник в форме ойнохойи из бланжевой массы входил в состав небольшого сервиза для завтрака. Подобный сервиз-дежене сохранился в собрании керамики Государственного Эрмитажа. Отдельные изделия, выполненные в “помпеянском стиле”, приобретали небогатые покупатели, представители среднего слоя, те, кто старался следовать моде, отражавшей новые веяния в убранстве интерьеров. Мастера завода Поскочина создали целый “пласт” произведений, следуя формам и декорировке английского фаянса XVIII-XIX веков (лучшего по тем временам). Три тарелки из столового сервиза из “бланжевого” фаянса, имеющего светло-желтый цвет массы, украшены букетами цветов на зеркалах и растительными орнаментами в лилово-сиреневых тонах. Это копии утраченных оригиналов (“доделки”) знаменитого “Хаск-сервиза” (“Hask Service”). В английской литературе сервиз получил такое название, так как в нем использован “хаск”, орнамент, напоминающий сухой пшеничный колос. “Хаск-сервиз” был изготовлен в короткие сроки в 1769-1770 годах по заказу Екатерины II. Он состоял из столовой и десертной частей и предназначался для сервировки стола на 24 персоны. Предметы делал и отбирал Дж. Веджвуд на фабрике “Этрурия” (Берслем), а расписывали их в декорационной студии в Челси (Лондон), за чем следил компаньон Дж. Веджвуда – знаток искусств, коллекционер и негоциант Томас Бентли. Интересно, что в их переписке этот сервиз называется “русским”. Доставленный в 1770 году в Санкт-Петербург, “Хаск-сервиз” стал своеобразной визитной карточкой Веджвуда в России. Сервиз поступил в кладовую Зимнего дворца. Он выполнен из фаянса теплого, кремового оттенка, так называемого “cream-coloured ware”, расписан цветами и гирляндами в лилово-сиреневых тонах. Этот тип фаянса носил название “фаянс королевы” – в честь супруги Георга III, королевы Шарлотты. В 1764 году Дж. Веджвуд создал для нее чайный сервиз. В 1819 году “Хаск-сервиз” состоял из 1500 предметов. Сейчас он находится в Петергофе и насчитывает всего 192 предмета, из которых 107 – доделки, датируемые 1840-ми годами. Их выполняли не только на заводе Поскочина, но и на заводах Отто и Гинтера. Размещение императорского заказа именно на этих предприятиях свидетельствует о высоком качестве производившегося здесь фаянса. Тарелки завода Поскочина имеют на дне тестовую марку “СП”, они – лучшие среди российских доделок.
Фаянс Поскочина напоминал знаменитые английские изделия Дж. Веджвуда, выполненные из “яшмовой массы” (“Jasper ware”) в 1775-1795 годах на заводе “Этрурия”. Их делали из цветной каменной массы и украшали невысоким белым рельефным декором. Эти “двуслойные” изделия принесли Веджвуду огромный успех и вызвали многочисленные подражания как в Англии, так и в Европе. В числе таких предметов – две супницы и два блюда (одинаковой формы, но выполненные из разных цветных масс), декорированные тисненым орнаментом, ажурным узором и белой рельефной виноградной лозой, голубая ваза для цветов с белым рельефным изображением сцены жертвоприношения Аполлону, два коричневых кувшина со сценой стрельбы из лука в парке и миниатюрный зеленый сливочник с белым рельефным изображением домашних животных. По английским моделям выполнены два кувшина , на одном – рельефное изображение волков и собак, на другом – “вакханалии”. Для последнего предмета моделью послужил кувшин, сделанный на заводе Минтона в Англии. Здесь же, начиная с 1826 года, выпускали скульптуру с “покачивающимися” деталями. Владелец Томас Минтон пригласил на завод в Лондон-Роуд (Стаффордшир) скульпторов, работавших на предприятии в Дерби: Джорджа Кукера, Джорджа Витакера и Самуэля и Эдварда Кейзов. По их моделям делали подобные “элегантные безделушки”. Скульптура пользовалась успехом и была повторена на заводе Поскочина. В России ее называли “Фальстафом”. Английский оригинал в литературе упоминается как “Easy Johnny” (высота его была 18, 7 см). Эту модель на заводе Минтона выпускали из майолики, бисквита или парьена. Отметим, что моделью для английской скульптуры послужила работа знаменитого немецкого модельмейстера И.Кендлера, работавшего на Мейсенской фарфоровой мануфактуре, а ее прототипом был реальный человек – шут при саксонско-польском дворе, отличавшийся очень маленьким ростом, но славившийся проницательным умом и необыкновенным чувством юмора.
По английской модели были выполнены цилиндрическое кашпо на поддоне с пейзажами в медальонах и кувшин-тоби в виде мужской фигуры. Кашпо полностью декорировано серебряным люстром, поэтому выглядит как знаменитое английское серебро. Модель кувшина-тоби под названием “Ночной сторож” выполнена керамистом Энохом Вудом (1759-1840) и датируется 1790-1810 годами. Этот мастер происходил из известной династии керамистов Стаффордшира, учился у Дж. Веджвуда и Хэмфри Палмера, был искусным модельщиком и ввел в английскую керамику несколько типов кружек-тоби. Одежда персонажа и форма его парика адресуют нас к театру, так как они довольно архаичны для времени изготовления тоби. Мы видим портрет-изображение известного проповедника Лондона – Джорджа Уайтфилда. Именно его в образе персонажа “Mr. Watchlight” пародировал драматург Джозеф Рид в пьесе “Register Office”, которая в 1761 году с большим успехом шла в лондонском театре “Глобус”. Особенностью “tobby”, которые изготовлялись Э.Вудом в Берслеме, была их роспись яркими цветными эмалями, что прекрасно повторили на фабрике Поскочина.
К немецким образцам нас адресуют скульптура-ароматница в виде фигуры башмачника и скульптура “Китаянка” – о ней Н. Ротштейн написал, что “дым выходил через рот, в котором находилась трубка”. “Китаянку” на заводе Поскочина изготавливали из “бланжевого” фаянса или полуфарфора, повторяя мейсенскую модель XVIII века, так называемую “Пагоду” (автор модели – И.Кендлер). “Пагоду”, в свою очередь, скульптор делал как “китайскую” стилизацию фарфоровой статуэтки Будая. Такие “забавные мелочи” (как скульптуры завода Поскочина) располагались на маленьких столиках, на консолях, на полках каминов, горок, этажерок, ставших непременными атрибутами любой столовой, гостиной или кабинета “эпохи историзма”.
Все изделия завода Поскочина имеют “тестовые” марки. На первой дана надпись “С.ПОСКОЧИНА” и добавлены буквы и цифры. На второй марке – надпись “ПОСКОЧИНА” и добавлены буквы и цифры. На некоторых изделиях указаны буквы (монограммы), исполненные в надглазурной технике. Можно с уверенностью утверждать, что буквы в тесте – это “знак” мастера, сделавшего модель (форму) изделия. Так, на двух одинаковых по размеру и форме, но разных по материалам (фаянс и полуфарфор) вазах с крышками стоят одинаковые “К” и “2″. Мы можем отметить монограммы наиболее искусных мастеров. Мастер, чья монограмма “П”, выполнил тарелки с пасторальной сценой и в виде трилистника. Керамист, обозначенный буквой “Н”, изготовил сухарницу, скульптуры “Китаянка”, “Фальстаф”, кувшин-тоби, кувшин со сценами вакханалий, вазу с античным сюжетом. Парные кашпо, “Китаянка”, “английская” супница с крышкой и поддоном – это работы мастера, ставившего на изделиях метку латинской буквой “С”. Отметим, что одинаковую форму делали разные мастера. Как мы видим, “Китаянку” исполнили мастер с монограммой “Н” и мастер с латинской “С”.
На изделиях Поскочина с прекрасной надглазурной росписью есть и инициалы художника. Так, на чашке с “китайской росписью” мы находим “П” и “О”, на парных кашпо – “С” и “К”. Можно предположить, что предметы в “немецком вкусе” делал мастер из Пруссии. Цифры на них указывают или на размер (модель сливочника есть в 2 вариантах), или на номер предмета в комплекте (наборе).
Как уже упоминалось, в 1842 году завод перешел во владение к графине С.А.Голенишевой-Кутузовой, но никаких изменений в выпуске его продукции не произошло. Так, согласно маркам на изделиях, к этому периоду относятся три миниатюрных сливочника с белыми рельефными изображениями амуров, корзинка, предметы чайного сервиза в “английском вкусе”, по старым моделям мастера повторяли скульптуры “Китаянка” и “Фальстаф”. Однако встречаются и новые изделия, как, например, забавный штоф с пробкой в виде фигуры обезьяны на овальном постаменте.
Столовые и чайные сервизы, декоративные предметы, скульптура завода Поскочина выполнены великолепно: легко и тщательно сделаны сложные формы, точно и четко промоделирован рельефный декор, гармоничны кистевая роспись, позолота, люстрирование, виртуозна скульптура. Моделями для изделий служили образцы лучших европейских и английских заводов XVIII – XIX веков. На предметах 1842 – 1851 годов встречаются различные марки.
Первая (в тесте) выглядит так: изображение короны, под ней – надпись “сгк” и “морье”, далее – инициалы мастера и цифры, указывающие размеры модели. Вторая марка (в тесте): изображение короны, под ней – надпись “С.А.ГОЛЕНИЩЕВОЙ-КУТУЗОВОЙ”. Третья марка (в тесте): изображение короны в овале, вокруг нее – надпись: “бывший морье поскочина”. Четвертая марка (в тесте): изображение двойного графского герба С.А.Голенищевой-Кутузовой и надписи “С.А.Голенищева-Кутузова”, под ней – “морье”.
Следует отметить, что время, когда работала фабрика, было очень благоприятным для развития отечественной промышленности. Правительство надежно защищало ее от иностранной конкуренции, последовательно вводя в первой половине XIX века все более высокие тарифы на ввоз зарубежной керамики. Только очень состоятельные люди могли позволить себе купить иностранный фаянс и фарфор (их привозили из путешествий и платили высокие пошлины за ввоз). Изделия завода Поскочина, выполненные по иностранным оригиналам и почти не уступавшие им по качеству, пользовались успехом у покупателей и находили спрос на российском рынке. Его продукция предназначалась для среднего класса (небогатых дворян, торговцев, чиновников). Можно говорить и о “петербургском вкусе” этих изделий.
Среди русских фаянсовых предприятий первой половины XIX века завод Поскочина стоит рядом с Императорским Межигорским заводом. Все поскочинские изделия выполнены в “европейском” вкусе. Поскочин сделал все, чтобы поднять достоинство русского фаянса.
Источник:
http://www.antik-invest.ru/blog/?p=3161Поскочин в Морье. Кувшин ойнохойя с играющими вакхами. (
http://be-inart.com/post/view/285)
