Для создания боевых колесниц требовались две инновации: приручение лошади и изобретение лёгких колёс со спицами, позволяющее создавать быстроходные повозки.
Самым ранним вариантом «боевой колесницы» был транспортный возок-арсенал, возимый на поле боя за командиром и лучшими воинами. Но достаточно быстро «прото-колесничие» оценили преимущества передвижения на поле боя перед собственно рукопашной схваткой — они сели в кузова, которые продолжали возить возницы-щитоносцы. В момент рукопашной возницы держали повозку возле места боя и подавали своим «рыцарям» новое вооружение взамен сломанного (медь, камень и непрочное дерево легко ломались). Для повышения мобильности возничих также начали усаживать в кузова запряжек. Это была первая функция боевых колесниц — транспортная.
Одновременно с транспортно-маневренной функцией у нового рода оружия появилась и вторая: при сближении с противником воины из кузовов запряжек могли метать дротики и стрелять из лука (в Месопотамии этого периода лук был крайне редким оружием, только после изобретения аккадского треугольного лука это оружие стало весьма массовым). То есть запряжка стала «подвижной огневой точкой».
Тогда же появилась и третья функция боевых колесниц — ударная. Она появилась в середине третьего тыс. до н. э. как ответ на появившуюся месопотамскую протофалангу. Ударные колесницы имели двухместный кузов и были двухосными, в отличие от более ранних одноосных. Они включали такой характерный элемент конструкции, как высокий щит, защищавший спереди экипаж из двух человек. К колеснице крепилась коробка с запасом дротиков.
Основным оружием этой колесницы был не воин, а дышло и копыта животных. Хотя эта колесница и не могла ещё развить высокую скорость, удар по достаточно плотному пехотному строю его опрокидывал.
Отметим, что после установления в XXIII в. до н. э. власти династии Аккаде, в связи с изменением структуры армии в Междуречье превалирующими функциями боевых запряжек стали стрелковая и транспортная.
Честь изобретения классических колесниц (на колёсах со спицами) приписывается ранним индоевропейским племенам, кочевавшим на юге России. Именно из этой степной зоны они распространились по всему миру — в Митанни, Китае и Европе. Самые ранние классические колесницы были обнаружены в захоронениях индоевропейских племен на территории Южного Урала. Арии хоронили своих воинов вместе с лошадьми прямо в колесницах.
Именно изобретение колеса на спицах создало из колесницы грозное и всесокрушающее оружие, встяхнувшее всю Ойкумену. Произошло это в первой четверти второго тыс. до н. э. Именно тогда колесница стала вершительницей судеб народов — арии на «громовых запряжках» ворвались в долину Инда, шанцы в XVIII в. до н. э. захватили Китай (вернее центральную часть нынешнего Китая), в Европе носители культуры терра-мар и иже с ними значительно потеснили автохтонов в горы и леса. Египту также досталось, но не от степняков Евразии, а от ближневосточных кочевников (гиксосов), весьма быстро принявших на вооружение конные колесницы.
Центр появления конной боевой колесницы — это район северо-восточного Ирана и Южного Урала. Недавно найденные на Южном Урале захоронения с колесницами позволили чётко увязать ближневосточные и дальневосточные запряжки начала второго тысячелетия до н. э. Древнейшая известная учёным колесница классического типа обнаружена в районе с. Черноречье (Челябинской области), на археологическом объекте синташтинской культуры — в могильнике Кривое Озеро (курган 9, м.я.1), и датируется XX—XVIII вв. до н. э.)
Арийский способ боя с достаточно большой долей вероятности можно реконструировать как смесь транспортной и стрелковой функций, благо высокая скорость запряжек (в Иране на рубеже 3 — 2 тысячелетия изобрели колесо со спицами, по крайней мере, самое раннее изображение такого колеса именно оттуда) этому весьма способствало. Судя по археологическим данным, «раннебалканский» вариант применения колесниц имел достаточно глубокие «шумерские» корни — боевые запряжки через Малую Азию в Южную Европу попали именно в варианте двуосников, да и позднее кельты — прямые наследники Баденской культуры — помимо одноосных «восточных» типов колесниц до самого позднего времени использовали двуосные «боевые телеги», причём в ударном варианте
Египетские колесницы
Начиная с середины второго тыс. до н. э. «арийская» традиция применения боевых колесниц начала дифференцироваться на «восточную» и «западную». Отличительной особенностью «восточной» стало то, что главной функцией «кшатриев» стал дистанционный обстрел противника из лука, а спешивание осуществлялось как второстепенный приём
«Западная» традиция, наоборот, стала «драгунской», при стрельбе и метании с колесниц как вспомогательных действиях[4].
Отсутствие в «арийской» традиции ударного элемента обусловлена отсутствием в этот период цели для подобных колесниц — в Евразии первой половины второго тыс. до н. э. практически не было строёв, подобных фаланге. Исключение составлял Египет со своей знаменитой пехотой, но туда не добрался даже отголосок шумерских двуосников. Поэтому новое изобретение ударной колесницы в этом регионе случилось только через тысячу лет.
При гиксосских фараонах, и после свержения этой династии, главной силой египетского войска стали двухместные колесницы, подобные тем, что в ту пору составляли и ядро месопотамских армий, перевооружённых на «арийский» лад.
15 мая 1468 года до н. э. состоялась первая документированная битва в истории — Мегиддо, где египетский фараон Тутмос III сражался против ханаанских царей. Блестящий полководец, Тутмос III, лично возглавляя размещенные по центру боевые колесницы, наголову разбил разрозненные сирийско-палестинские войска. Оружейные реформы, проведённые Тутмосом III, были весьма значительны — лучники в колесницах обладали высокой мобильностью и точностью; он также поставил на вооружение модифицированные луки и стрелы, пробивавшие почти любую броню того времени.[5]
Самой крупной колесничной битвой в древней истории считается Битва при Кадеше (1299 г. до н. э.), в которой со стороны египтян, хеттов и сирийцев участвовало до семи тысяч колесниц.
В конце второго тыс. до н. э. человечество освоило верховую езду. Это не отменило боевые колесницы, тем более, что и способы применения, и возможности у этих родов войск были разные. Но с экономической точки зрения кавалерия нанесла сокрушительный удар по колесницам: два всадника хоть и куда менее эффективны чем одна колесница, но несравнимо дешевле. В кочевой среде это сразу же уничтожило колесницу — даже путём неимоверного напряжения всех производственных сил запряжками можно было обеспечить не более 10 % воинов, а вообще и меньше — при захвате шаньцами среднего течения Хуанхэ на 6000 пехоты приходилось всего 200 запряжек. А посадив всех 6400 человек на лошадей, можно было получить невероятно мобильный, хотя и не очень сильный отряд (как показал опыт противостояния того же Китая и кочевников, когда войска сходились в стратегически равных условиях (все одинаково сытые, отдохнувшие и здоровые), 6000 пехоты и 200 колесниц всегда били 10000 всадников, другое дело, на то они и кавалеристы, чтобы вступать в бой только тогда, когда пехотинцы падали с ног от усталости, а лошади запряжек — от бескормицы).
Именно поэтому звезда «классических» колесниц начала постепенно клониться к упадку: «западно-арийский» вариант быстрее, «восточно-арийский» медленнее.
С военной точки зрения отказываться от колесниц было полной бессмыслицей, но когда в Греции, а затем и в Италии исчезла социальная группа, выезжающая в битву на колесницах, умерли и сами колесницы. И тут даже дело не в появлении классической фаланги — в той же Италии классическое манипулярное построение создавалось именно для взаимодействия с собственными колесничими частями, а в ближнем бою легион великолепно перестраивался в единый строй, — а исключительно в социально-экономических причинах.
Показательно, что южные кельты (галлы) и островные (британцы и ирландцы) прекрасно сохранили и развили навык колесничего боя, сплавив воедино шумеро-малоазиатские и аккадо-арийские принципы их применения, к тому же с прибавлением очень сильной кавалерии именно потому, что вплоть до римского завоевания (а в Ирландии и до скандинавского) у них сохранилась не просто богатая (всадники), а очень богатая (колесничие) и многочисленная знать. Например, после второй высадки Цезаря в Британии и неудачных для островитян авангардных боёв пехота британцев была распущена по домам, а сопротивлялись летучие отряды, численность которых была такова: 6000 всадников и 4000 колесниц[6]. И римлянам было очень сложно с ними бороться — конница отсекала лёгкие силы, колесницы при сближении использовались как стрелковые помосты. При прямой атаке или обороне воины из кузовов спешивались и строились в фалангоподобный строй, легко опрокидывающий растянутого, или впавшего в замешательство, противника. Сложился устойчивый тандем: лёгкая колесница — кавалерия.
«Восточно-арийский» способ применения колесниц сдал свои права только в тех регионах, где не было развитой экономики — в Китае колесницы благополучно просуществовали как полноправный род оружия вплоть до монгольского завоевания, в Индии, в некоторых районах, и того позже. Разумеется, они уже сильно отличались от первоначальной конструкции, но функцию подвижной стрелковой точки сохранили.
На Ближнем Востоке апофеозом колесниц стало время Новоассирийского царства, когда в грандиознейших битвах сходилась масса колесниц в два, а то и в три раза большая, чем под Кадешем — например в битве при Каркаре (VIII век до н. э.) только со стороны антиассирийской коалиции было почти 1500 колесниц, не считая остальных сил (более 4000 всадников и около 10000 пехоты). Судя по некоторым данным, именно ассирийцы, воюя с египтянами, вновь изобрели ударные запряжки, но уже на принципиально ином уровне. Основным типом колесниц ассирийцев были запряжки четвернёй с увеличенным в размерах корпусом, в которых размещалось 3-4 воина, причём один из них обязательно был щитоносцем. Подобное «утяжеление» запряжек произошло ещё у противников Египта хеттов.
Китай, кстати, пошёл несколько иным путём: колесницы из оружия наступательного постепенно стали становиться оружием оборонительным, — когда отряды в 5-7 колесниц начали выполнять роль «крепостных башен» в тех живых стенах, которыми перегораживала поля сражений пехота. Именно поэтому, дополнительные поражающие элементы на дальневосточных запряжках выполняли роль подвижных рогаток, а не предназначались для сокрушения вражеского строя.
Похожая тенденция наблюдалась и в центральной Индии, но там тяжёлые запряжки начали увеличивать в высоту и ставить позади традиционных индийских пехотных «цепей» (как по-другому назвать этот строй, когда на один погонный метр фронта приходится 3-4 пехотинца).
Но помимо тяжёлых стрелковых запряжек как в Индии, так и в Китае продолжали использоваться и лёгкие, тактически соединённые со всадниками, как это практиковалось и в кельтской Британии. Надо заметить, что тандем «лёгкие запряжки — конница» существовал также у лидийцев и в Урарту.
Надо отметить, что в Греции колесничая традиция не подверглась полному забвению — на севере в Беотии и Фессалии колесничие формироваия просуществовали по крайней мере до персидского нашествия (Плутарх, Жизнеописание Пелопида), да и позднее, на примере Киренаики, Эней Тактик (4 в. до н. э.) настоятельно советовал создавать колесничие отряды, но не для действий в бою, как раньше, а для быстрого оперативного манёвра, когда непосредственно в сражении из кузовов колесниц оглоблями вперёд создается подобие засеки, а воины вместе с возницами выстраиваются в единую фалангу
