Константин Батюшков ( kelinfo) творческие порывы.

[kelinfo]

III
2А3/147- гласит надпись, сделанная белой темперной краской. Ах ,котлован -2А! Долгое время он оставался непревзойдённым по числу находок и их качеству. Именно там сформировался костяк моей коллекции, многие вещи с него мне так и не попались вторично, за многие из них, мне конкуренты перегрызли бы глотку. Эх вернуться бы назад, от этой мысли теплеет на душе, я сглатываю слюну и воспоминания воспламеняющее разливаются по центральной нервной системе, словно глинтвейн по пищеводу, только вкус воспоминаний гораздо утонченней самого изысканного вина.
Это был не первый котлован в моей жизни, но впервые я попал на него под видом археолога. Прораб со стройки так и сказал, ругаясь на рабочих, которые глазели, как я выковыривал из земли, флакон за флаконом. « Чтобы через секунду здесь никого не было, кроме археолога». Но это будет позже, а пока у меня было три- четыре сотни различных пузырьков, и старинная раздолбаная полка, найденная в выселенном доме. Она была покрыта десятками слоёв лака, отваливающегося слоями, штапики и филёнки местами рассохлись, обнажив следы столярного клея, а все щели были забиты смесью пыли превратившейся в войлок. И вот мне пришла в тот день счастливая мысль, из разряда тех, что предопределяют нашу жизнь. Её даже мыслью не назовёшь, это какое-то сочетание мысли, внутренней интуиции и беспредельной тяги к поступку. Она была из тех, что заставляют юношу заговорить с девушкой и рождается семья, художника взяться за кисть спозаранку, хирурга рискнуть и сделать операцию по своему и у него всё получится. Так вот меня эта гремучая смесь заставила схватить ободранную полку и потащить её к знакомому для умеренной реставрации. И маршрут-то я выбрал, такой чтобы не обтирать её вековую пыль об польта пассажирок в метро , а доехать долго и нудно на автобусе, но зато до самой мастерской. И мой путь как раз пролегал мимо одной начинающейся стройки.
Этот котлован был для меня наиболее аппетитен, в советское время после сноса десятка полудеревянных домишек этот пустырь не перекапывался и поэтому сулил мне массу новых находок, но проход на него для меня был закрыт. Я каждый день проходил мимо и останавливался возле решетчатого забора и десяток другой минут пристально вглядывался в чёрно-коричневые срезы грунта, пытаясь рассмотреть не выпадают ли из стенок какие либо пузырьки или бутылки но кроме битого кирпича и полусгнивших брёвен рассмотреть ни чего не удавалось.
И вот именно тот день, я увидел копающего грунт человека он был одет в защитную армейскую телогрейку с цигейковым воротником, но манера работы в корне отличала его от строителей, копал он вальяжно , не торопясь рассматривая куски вырубаемой земли , вдруг он что-то поднял и торопливо положил в карман ещё несколько ударов лопатой и он отбросил её в сторону и оглядевшись стал подниматься по отлогому склону котлована проходя мимо охраны прощально махнул рукой свернув за угол он поравнялся со мной. Только теперь я заметил в его руке чёрный объёмный пакет.
- Бутылки. Это же археолог. Вот везука ему, может спокойно по котлованам ходить. - пронеслось в голове.
- Ну что стекло есть?- спросил я, ощущая, как учащённо бьётся сердце.
- Нет ничего,- не довольно хмыкнул он.
- А я стекло собираю.
- Стекло? И большая коллекция?
-Да штук пятьсот.
- Ну это не большая. Я вообще диссертацию по стеклу пишу. Кстати, у меня тут ещё несколько объектов есть не желаешь прогуляться?
- Конечно, с удовольствием только вот эту рухлядь, надо домой занести.
- Симпатишная полочка. Сколько тебе нужно времени?
- Минут пятнадцать ,- соврал я боясь, что полчаса он не будет ждать.
- Хорошо тогда у Краснопресненского метро, возле памятника чрез пятнадцать минут.
Примчавшись, домой быстро переоделся, на встречу опоздал на пятнадцать минут но
Игорь стоял, сжимая в руке тот же увесистый пакет в котором периодически что-то
позванивало стеклянным звоном.
- И давно ты стекло собираешь?- спросил он.
- Года четыре.
- А я уже лет семнадцать этим занимаюсь. Таких, как я мало, надо быть безбашенным, что бы так по объектам бегать.
В тот день мы действительно бегали по объектам с Пресни на Полянку, с Полянки на Знаменку, со Знаменки на Трубную ,с Трубной на Таганку . Мы перебегали улицу перед сплошным потоком машин, проходили десятки километров Московских улиц и переулков, срезая дорогу проходными дворами. На ходу я расспрашивал его про стекло.
- А на Пресне что совсем ни чего не было?- результативность этого котлована меня волновала по особому.
- Нет только это,- он достал из кармана кусок горлышка бутылки восемнадцатого века. - И больше ни чего,- и он хрустально звякал содержимым своего пакета.
- Стекло же у него, бутылки, донышки аж через чёрный полиэтилен просматриваются, - думал я.
- А раньше что-то было?
- Нет.
- А сегодня на других объектах?
- Сегодня глухо.
Но разум подсказывал мне обратное, нет явно у него в пакете лежат бутылки, скорее всего восемнадцатый век раз горлышко восемнадцатый, то и всё остальное восемнадцатый, просто не хочет показывать, я мысленно обзывал его жлобом, а пакет всё звенел и звенел.
- А много у тебя объектов?
Дзынь.
- Штук шесть.
Дзынь.
- Стекло попадается?
- Сейчас мало.
Дзынь.
- А у тебя, сколько в коллекции вещей?
Дзынь.
- Да тысяч шесть или семь не считал пока, но не меньше.
Дзынь.
- И что бывают совсем пустые дни?
Дзынь.
- Редко хоть осколок да найдёшь.
Дзынь.
Нет определённо в пакете было старинное стекло, определённо это были бутылки, возможно пиво, возможно лимонадки , возможно с россыпью из парфюмов. Какого же ляда он не хочет их показать? Почему не хочет похвастаться? Боится, сглажу удачу? Или разболтаю, кому не следует?
Дзынь.
- Ну, ещё в Хамовниках один маленький объект остался, только мы в одно местечко с начала заскачем, а потом в котлован.
От метро «Парк культуры» свернув на право, пересекая дворы, мы подошли к громаде Хамовнического пивзавода , в глухой стене было проделано относительно не большое окошко, к которому тянулась очередь из двенадцати человек. На лицах этих людей отражались все муки похмельного синдрома: трясущиеся руки, подбитые глаза, интеллигентные бородки, щёки в паутине капиллярных сосудов, переломанные в драках носы, всё было перемешано в этой толпе. Мы обогнули очередь и встали в её конец.
- Сейчас пивка возьмём,- блаженно протянул Сорокин.
А бутылки в такт звякнули, с права послышался такой же звон и с лева, а сосед впереди стал сосредоточенно извлекать из сумки пустые бутылки и ставить их на прилавок. Тут и Сергей засопев стал извлекать из чёрных недр пакета пустые пивные бутылки.
- Так дешевле пустую сдаёшь полную получаешь,- оправдываясь, заметил Мой новый товарищ и мне стало стыдно за те эпитеты, которыми я его наградил.

[korsar]

Автору - СПАСИБО! Перечитал от корки до корки... Многое из прочитанного знакомо, многое как про меня... О многом узнаю впервые... Очень понравилось. Я теперь также в рядах Ваших почитателей. А тут, я так думаю, многие коллекционеры согласятся с Вами:

Что поделаешь , я собираю пузырьки, она собирает пыль. Типичная полка коллекционера.

....
Браво...
С моим уважением.

[rupivo]

спасибо -

прочел не все , но сам факт сочинения вызывает уважение - уважение , потому, как сам частенько мыслю повыражать мысли письменно , а так же - зависть ...потому как найдено время , воля и есть теперь такие сочинения ...
спасибо !

[Тымф]

Спасибо, интересно и несколько неожиданно (в смысле сюжета)

[kelinfo]

Спасибо, за бальзам на мою душу) Продолжим.

IV
Стоит на полке горчичная банка, с рисунком имитирующем плетёную корзину с ручками, а возле горлышка надпись « Лидiя Сковикова» «Москва».
Было время, не было у меня такой банки, другие разновидности были, а этой – не было. И вот поехал я на Вернисаж, поглазеть на чужие находки, а он тогда «неокультуренный» был, без прилавков под старину. На обычном месте стоит коллега копающий стекло на продажу и у него такое изобилие пузырьков, что можно только жмуриться. И день этому способствует, аккурат 8 марта, в сугробах снежок ещё не растаял, а асфальт уже сухой, лишь в низких местах лужицы, да в трещинках асфальта ручейки журчат. Солнышко так греет, что вот-вот скинешь пальто. И лежит на картонке от телевизора, как раз такая-же банка, да ещё несколько пузырьков лежит, которых у меня нет.
Любой человек подвержен приступам зависти, у собирателей они тоже случаются, это скорее даже ревность к чужому собранию. « Ну почему эти пузырьки с его собранием, а не с моим?» Вот и я смотрю на это изобилие, и думаю: « Ну почему другие находят, а я –нет? Почему другим везёт, а не мне?» И уже готов купить эту горчичную банку недостающую в собрании, а так-же и ещё один пузырёк. А я тогда ещё не покупал стекло, только сам копал. А сейчас был готов выложить денежку, к тому-же цена не особо кусалась. И мысль « почему другие находят, а я –нет» так и свербит, так и изводит. « Ладно,- думаю.- Эту и эту, куплю в следующую субботу. Тем более у одного есть дубликат, и врядли они уйдут, за остаток дня» И уехал ни с чем.
А в то время строили третье транспортное кольцо. « Дай,- думаю,- посмотрю, что там делается в районе Бауманской.» Прошелся пешочком к Гаврикову переулку, полюбовался по дороге на пару-тройку купеческих домишек, где на первом этаже- лавка, а на втором – жильё. Теперь, многих из них уже нет. Старообрядческая церковь, ещё без крестов стояла, а рядом, через дорогу экскаватор склон ровняет и уже желтый песок, почти повсеместно проступает, местами же тёмные пятна, перспективные. Подошел к экскаваторщику, представился археологом, попросил лопату. Как-же без неё? Хожу по площадке, в цивильном пальто и начищенных выходных ботинках. Себе под ноги смотрю, то кусок керамики подниму, то кусок бутылки. Благо никакой охраны, прорабов, рабочих, один я да экскаваторщик.
Не успел всю территорию обойти, как через щель в заборе протиснулась делегация из трёх человек, оказалось коллеги по копу. У одного садовая тяпочка и белоснежные хозяйственные перчатки, другие просто так.
- Ну, что стекло есть? – спрашивает один.
«Всё! Закончилась моя тихая жизнь» - со скорбью подумал я, словно рыбак к поплавку которого стали подбрасывать свои удочки другие рыбаки.
- Я только, что пришел.
Поговорили про поиск стекла и тут один из делегатов, вытаскивает из песка винную бутылку. У меня аж сердце оборвалось, вижу, что в трёх метрах от места находки явное пятно старинной помойки. Бутылку, видимо экскаватор ковшом сместил в сторону. Между тем непрошенные гости стали шушукаться.
-Где-то здесь помойка должна быть,- уверенно заявляет нашедший.
А я не жив, не мёртв, только слюну судорожно глотаю, и про себя молюсь,- « Только бы не заметили! Только бы не заметили!»
Стараюсь быть равнодушным, они начинают ковырять тяпочкой землю, но там идёт чистый песок.
- Ну, где-же помойка?- говорят.
Я равнодушно отвечаю,- Наверное, из верхних слоёв свалилась, а потом экскаватор всё снёс. Или из перекопа.
А сам в сторону отхожу и начинаю там «азартно» копать лопатой бесперспективный перекоп, это привлекает внимание. Они подходят и с любопытством смотрят за моей работой. Я перемещаюсь дальше, вновь копаю, они тут-же, недалеко. Находок нет. Тогда они предлагают съездить с ними на перспективный котлован, где наконуне нашли « ромашкового» Кёлера. Я отказываюсь, ссылаюсь, что у меня ещё есть важные дела. Помойка, что же сейчас может быть важнее? Мы прощаемся, они молча бредут к своему джипу стоящему на обочине. Я продолжаю копать в стороне, бросая на них косые, незаметные взгляды.
- Эх, вы- лошки!- думается мне с облегчением.
Помойку начинаю копать со стороны, постепенно пересыпая размазанный экскаватором слой. Вот проясняются её очертания, полусгнивший сруб метр на метр, врытый в чистейший песок, верхушку безвозвратно уничтожила землеройная машина. Сразу же попадаются несколько пузырьков без надписей. И вот она горчичная банка Лидии Сковиковой в стилизованной корзине с ручками. Потом, с годами, я найду несколько десятков, точно таких-же, но эта- первая. По ней я исходил слюнями и завистью сегодня на Вернисаже. Кстати и второй пузырёк, который я собирался сегодня купить, я нашел в этой-же помойке, плюс обалденный матовый парфюм в стиле «Модерн».
Удачное было это субботнее 8 марта, а главное библейские слова, « просите и дастся вам», полностью себя подтвердили, да с такой головокружительной быстротой, что даже дыханье спёрло.
V
Пылится на полке бутылочка « бенедектина». Настолько крохотная, что и воробью из неё горла не промочить, я даже не подозревал, что такие объемы существовали, пока сам не нашел. Из неё, разве в чай для сугрева, какой нибудь великой трезвеннице, подливать. А это не спирт, ни водка, ни коньяк, а ликёр изобретённый монахами бенедиктинцами, весьма и весьма почитаемый дореволюции. Да что там, советская власть не гнушаясь названием выпускала его чуть не до шестидесятых годов! А название то –церковное! У меня есть разновидность, на которой гордым, высоким, рельефным шрифтом, написано- «Господвалы Армении.» Разливали в такие бутылки из старых, ещё шустовских бочек, чудом сохранившихся в тех подвалах. От туда-же разливали коньяк для самого Черчеля, родной шустовский, дореволюционный, выдержанный. Ну моя то бутылка, как есть дореволюционная, и в её находке виновата моя вспыльчивость и доводящая меня до белого каления, медлительность моей жены.
В тот день, мне нужно было отнести документы для ежегодной перерегистрации в жилищный отдел. От разной бумажной волокиты я держусь подальше, поэтому ей занимается моя жена. Она оплачивает счета, проверяет квитанции, собирает документы. А в тот день, документы вовремя она не собрала. Я ношусь по комнате, ругаюсь, подсознательно понимая, что попаду в учреждение, как раз к началу обеденного перерыва и буду сидеть там целый час, как неприкаянный.
Когда я с папкой поднимался по лестнице, сотрудницы жилотдела по ней спускались. Так и есть из тютельки в тютельку, начало обеденного перерыва. Бурные чувства в душе закипели с новой силой. А на дворе мои любимые деньки, начала мая.
- Пойду, прогуляюсь по парку,- решил я.
Занял очередь и пошел. А в парке, поздней осенью археологи производили якобы археологические раскопки, заключались они в том, что экскаватор копал шурф, археологи из отвалов вытаскивали какое-то количество находок, затем стенки шурфа фотографировались, и по этим фото на компьютере делались рисунки. Что поделаешь «эксперсс-раскопки», как часто я их наблюдал!
Мы с приятелем узнали от тех работах и от души покопались в отвалах одного «раскопа». Там было стекло конца девятнадцатого века. Видимо традиция разбивать парки, на месте городских свалок была в России повсеместной. Шурфов было много, два из них находились на огороженной территории стройки, они то и были самыми перспективными. Но доступа к ним у нас не было. Затем наступили сильные морозы, земля замёрзла, и мы перестали копать.
В этот-то парк я пошел в тот день. Между шурфами сновал маленький бульдозер и засыпал их. Неинтересные он давно уже заровнял, и теперь отъехал от того места, где мы копались. Рядом суетились землекопы от археологической конторы, они ровняли лопатами и граблями, то что не мог разровнять бульдозер. Делали они это неохотно, а тут вообще бросили инвентарь и уселись в сторонке покурить. Никого из них я не знал, но нагло подошел и ошарашил их своим предложением.
- Мужики, дайте мне лопату, я вам помогу кучу ровнять.
Сигареты медленно опустились, зависла вилка с поедаемым салатом. Видимо поняв, что с психом лучше не спорить, они кивнули мне на кучу лопат. Я выбрал самую удобную, снял куртку и начал разгребать кучи грунта. Время от времени из под лопаты веером вылетали осколки, и даже целые пузырьки, в том числе и этот крохотный « бенедектин». Настроение моё улучшилось, мне подумалось, « что нет худа, без добра» и « всё, что ни делается, всё к лучшему». Но как оказалось, это была всего лишь прелюдия.
Место, где я махал по стахановски своим инструментом, было возле забора стройки, захватившей приличный кусок территории парка, на ней так и оставались не засыпанными два шурфа, с аппетитными кучами отвалов, из которых торчали всевозможные фрагменты. В это время по стройплощадке шатался пожилой охранник, он знал, что на сопредельной территории работают археологи. Ему было скучно и он остановился возле меня, что-бы поболтать. Я всегда пытаюсь быть вежливым и терпеливым, и отвечаю на самые дурацкие вопросы.
Он традиционно спросил.- А что тут было?
Я ответил, что парк. Просто в 1890-х решили изменить конфигурацию прудов и досыпать один остров. Вот и досыпали городским мусором. Эту информацию я знал уже несколько лет, ибо копался на этом острове, когда ещё рылись траншеи для погребения опавшей листвы. Я показал ему свои находки, он повздыхал, что у меня такая интересная профессия, не то что у него, у бывшего военного, и мы разошлись.
С благодарностью я отдал археологам их лопату, они надо отдать им должное мне не мешали и даже остерегались ко мне подходить во время работы. Мало ли психов шатается по московским паркам, разные среди них встречаются.
В итоге обеденный перерыв пролетел приятно и незаметно. Я пополнил своё собрание, выплеснул отрицательную энергию и получил душевное умиротворение.
Месяц спустя я с приятелем решил вновь посетить этот парк, мало ли может что-то дождями, из земли вымыло. Шурфы на территории стройки оказались незасыпанными. Сердце заколотилось и я твёрдо сказал.
- Туда надо прорываться.
Обогнув весь периметр парка, мы подошли к проходной, стройка молчала, она превратилась в долгострой. Уверенно нажав кнопку, вызывающую охрану, мы приготовились к длительному диалогу. К моему удивлению и радости, ворота открыл тот самый охранник, увидев меня он заулыбался и схватив мою руку, крепко её пожал.
- Мы археологи, нас сюда направили на дообследование тех шурфов,- сказал я и кивнул в дальний угол
- Конечно, я помню вас,- радостно отозвался он.
Быстро записав нас в журнал и уведомив, что он начальник смены, так что других разрешений нам не нужно, пропустил к вожделенным кучам.
Всё лето мы вручную засыпали эти шурфы, перемещали десятки кубометров грунта, уставали, загорали и даже обгорали на солнце, и как не странно не обижались на археологов, неспособных зарыть даже свои «раскопы», ибо в «обследованных» ими слоях мы находили сотни интересных пузырьков, существенно пополнявших наши коллекции, в том числе и отяготивших мою полку. К тому-же я в очередной раз сделал вывод, не надо злиться и повышать голоса. Собери моя жена вовремя в тот день документы, я бы успел посетить учреждение до перерыва и не пошел бы в парк, не взял бы у археологов лопату, не нашел бы « бенедектин», не разговорился бы с охранником, и мне пришлось бы труднее пройти на ту стройку, возможно, что рано или поздно я туда проник, но если бы не проник, то погибло бы несколько сотен артефактов. Всё таки жизнь- цепляющаяся штука, одно событие, один факт цепляется друг за друга и так движется цепочка жизни.

[Тымф]

Спасибо, очень интересно, откровенный стиль.

З.Ы. Позволю себе предложить пару поправок, сам, бывает пропускаю ошибки или описки, не люблю, когда они портят впечатление от хорошего текста.
"для самого Черчеля" - Черчилля,
"эксперсс-раскопки" - экспресс-раскопки.

[kelinfo]

Ошибки извечная моя беда.

[kelinfo]

Вот, что-то навеяло ))

Аукционные торги выдохлись на четвёртый день, как выдыхается удачно начавшееся наступление. В первый день была взломана первая линия обороны и аукционисты бросали в неё тяжеловесные аргументы в виде ставок. Кто-то холоднокровный, сберегающий силы и боевые запасы для последнего решительного и победного рывка, делал ставки сухо и неторопливо. Кто-то не особо рвался в бой, словно солдат получивший приказ идти в наступление, но ещё не осознавший для чего оно ему это наступление. Большинство же засыпало линию обороны частыми, мелкими ставками и цена медленно ползла вверх, удаляясь от нижней ценовой границы. Но время от времени, кто-то тяжеловесно, но не часто, посылал – кликом мышки, очередной крупнокалиберный снаряд, цена резко дёргалась, взметалась и застывала, отброшенная за пределы досягаемости. Мелкоставочная артиллерия замирала, судорожно подсчитывая боеприпасы, прикидывала угол наклона, суммировала стоимость пересылки, вела повторную разведку выставленного на торги пузырька, с близоруким прищуром рассматривая аэрофотосъёмку предмета , выискивая ранее не замеченные дефекты, царапины, потёртости, оценивая рельеф литья. Другие в панике звонили коллегам, друзьям, знатокам, пытаясь получить ободрение, поддержку, словно приказ вновь продолжать осторожное наступление. Третьи листали скудные далеко не полные каталоги, перебирали в уме, свои и не только свои собрания, опасаясь скрытого подвоха, ловушки, которая в итоге обернётся провалом, окружением, разочарованием и полным разгромом. В итоге подтянув резервы, мелкоставочная артиллерия запускала первый, пристрелочный снаряд, он неизменно попадал в цель и цена отступала ввысь. Увидев успешность выпущенной ставки, конкурирующие фронты , быстро, в захлёб выпускали дружный залп цен, кто-то в спешке не рассчитал заряд, и ставка приземлилась ниже, чем за сотую долю секунды до этого, всаженная сумма Славки из Питера. Тогда осознав свою оплошность, сплоховавший добавлял пороха и кликом кнопкой мыши, удовлетворённо убеждался, что на этот раз он боднул цену, отодвинул её и она отползла ввысь. Тут кто-то в отчаянии собрав все свои ресурсы, ставил самую последнюю, заведомо завышенную ставку, злорадно думая, - Всё равно перебьют! Ну и пускай, зато конкурентам задарма не достанется, пусть подавятся проклятые, пусть швыряются своими деньжищами… Ну почему на предмете так мало царапин?- кощунственно думает он.- Почему нет скола? Тогда Славка из Питера, и половины, от моего не поставил бы! Пусть исчерпывают свои денежные ресурсы. Зато на следующем аукционе, кто-то не будет столь активно бороться за необходимый для моей коллекции-государства, населённый пункт в виде раритетного предмета.
Так продолжалось пару дней, затем всё затихло, но тишина была ложной и участники торгов по сто раз на дню проверяли движение аукциона. И лишь последний сделавший внушительную ставку тешил себя надеждой, что все другие отступились, побеждённые его щедростью. И даже он чувствовал, как собраны конкуренты, как напружинены их мышцы, словно мышцы пантеры готовой к броску, как глубоко вогнаны их когти в землю, дабы в последний момент не подскользнуться. Они чувствовали, что многие уже сверят часы, заранее устанавливают будильники, развешивают по всей квартире цветастые листочки-напоминалки, с одной лишь фразой – АУКЦИОН! 16-40!!! Большинство оговаривают с родственниками, что с 16-20 до 17 часов компьютер и вай фай безраздельно их, в это время всем лучше молчать, не приставать с глупыми просьбами и вопросами, в это время их ни для кого не существует, ни для друзей, ни для врагов, ни для соседей и даже участковый с президентом не должны их беспокоить.
И вот словно удары сердца, тикают секундные стрелки, на мониторы цифрами выведена самая грандиозная ставка, которую могут себе позволить, цена сложенная из остатков зарплаты, заначки, поскрёбышей со сберкнижки, денег подаренных тёщей на день рождения, аванса, отпускных, займа у пары друзей, всё соединено в одну кучу, ударную, неотразимую, способную опрокинуть, исковеркать максимальную ставку конкурентов, далеко отбросить её вверх, да так, что все залпы враждующих и близко не приблизятся к этой черте, и останутся далеко позади.
Господи, только бы батарейка на мышке не сдохла, свет не вырубили электрики, интернет и компьютер не зависли бы! Господи помоги! Щёлк, на последней секунде. Господи, как медленно тянется время! Почему ставка не дошла? Может я проиграл? Может Славка из Питера на десять рублей больше поставил? Господи, я этого не переживу!... Тук, тук… Да! Есть я первый! Первый? Судорожно несутся мысли, перед осознанием, того что я победил.
Бухает надрывно сердце, замедляя свой бег, и откуда-то с лева, кто-то сумрачный и желчный, постоянно побуждающий меня на плохое, шепчет.- А не переборщил ли Я? Не переплатил?

[Тымф]

kelinfo, Занятная зарисовка, некоторые себя узнАют

[korsar]

kelinfo, знакомо многое из написанного в последней зарисовке... Особо - последняя ставка "сложенная из остатков зарплаты, заначки, поскрёбышей со сберкнижки, денег подаренных тёщей на день рождения, аванса, отпускных, займа у пары друзей "....