Кость, извини, не могу не выложить твою статью! Тем более в тему!
Из жизни стекольщиков....
- Осторожно двери закрываются, следующая станция Комсомольская, - услышал я, втискиваясь в переполненный вагон метро.
Толпа панически расступилась, образовав вокруг меня сравнительно пустое пространство.
На следующей станции людей ещё убавилось, между тем в соседние двери люди протискивались с огромным трудом. Те же, кто всё таки решил не покидать занятого места с нескрываемой брезгливостью поглядывали на меня. Я отчасти понимал этих людей, ибо в тот момент меня мало что отличало от обычного Московского Бомжа,
с растрёпанной бородой, в чёрной засаленной куртке со следами извёстки и прошлогодних штопки, шапка сбившаяся на бекрень, камуфляжные штаны имеющие на коленях характерные отметины, чёрные заскорузлые руки с не переводящимися ципками, башмаки с кусками глины и битого кирпича, последними штрихами были два рваных пакета отдававшихся при столкновении чудесным стеклянным звоном, короткая лопата с до блеска отполированной ручкой и запах крепкого здорового пота.
В друг из соседнего отсека ко мне протиснулся невысокий мужичонка и гнусавым голосом заголосил,- Батюшка благословите.
Я избрал тактику молчания, но мужичок не унимался, - Батюшка благословите.
Толпа стала кидать в нашу сторону заинтересованные взгляды, а я продолжал молчать.
- Батюшка благословите же,- занудно и надоедливо канючил мужичок.
- Ты Геннадий Васильевич лучше скажи есть у тебя аптека Кильчевского на Моховой?-Я попытался переключить тему разговора.
- У фармацевта есть,- метнув взгляд в сторону, ответил Геннадий Васильевич,- ну Батюшка благословите мне выходить скоро.
- Хватит Геннадий Васильевич ты же знаешь , что он не Батюшка,- попытался защитить меня сосед с лева.
- Как же не батюшка, когда Батюшка?
- Ну, хватит, - затравленно рявкнул я и оба моих спутника озадаченно замолчали.
В тот день нам троим удалось проникнуть на котлован в районе Москвы-Товарной и «скушать» не плохую помойку. Когда, по свойски поздоровавшись с охраной, мы спустились в котлован, то сразу стало ясно, что пустыми, мы отсюда не уйдём. В
противоположном срезе на фоне чистого песка выделялось аккуратное обшитое досками сооружение колодезного типа, одна стенка была сорвана экскаватором и у подножия виднелась россыпь мелких пузырьков и фарфоровых осколков. Почти бегом пустились к
замеченному месту, я на ходу срывал со штыка лопаты зачехлявший его пакет, а моим товарищам пришлось изменить траекторию движения в поисках лопат, поэтому к заветному месту я подбежал первым, подхватив пару орластых пузырьков, которые лежали, на осыпавшемся грунте стал разгребать отвал, вывернув ещё несколько лысых пузырьков. Тут подошли мои коллеги по увлечению, и мы начали торопливо выбирать старинную помойку, она была узкая, и места для работы было мало, поэтому мы то и дело толкались, били друг друга черенками лопат по запястьям и переругивались.
- Это мой сектор.
- Нет мой.
- Что взял?
- Да Феррейна.
- А ты?
- Андроньевская аптека Кёллера.
- Ух, покажи!
- В патине.
- Со сколом.
- Ничего пойдёт.
- Дайте же спокойно покопать,- возмущался Геннадий Васильевич.
- Ты дно лучше выбирай.
- Не подкапывай стенки, а то верх обвалится.
- Какое время помойки?
- Думаю тысяча девятьсот десятые.
- Да качество литья хорошее.
- И Петрограда даже в осколках нет.
- Ну, что новенького?
- Парфюм – приятный!
- Но лысый!
- Иной лысый нескольких подписных стоит!
- Да этот хорош!
- Пивняк!
-Шаболовка – ранняя с К.Г и К.
- Зелёненькая.
- Осторожно верх сыпется – отходим!
Ухнул со скрежетом верхний советский пласт земли, и мы продолжили расчищать помойку после снятия балласта, продолжили копать помойку и успокоились, только зачистив стенки и дно. Потом разбирали находки.
- На Генаш тебе горчицу в музей.
- Да есть у меня такая.
- Тогда давай мне я на даче в школу отдам.
- Тогда и бутылки бери.
- Ладно, только пока припрячу их, а то рук не хватит сейчас.
- Хороший « каперс» - большой.
- Да не плохо. О Яузская аптека, четвёртый номер!
- Трёхгорка приятного оттенка, и год на дне тысяча девятьсот десятый.
- Значит, помойка сформировалась между десятым и четырнадцатым все Калинкины Санкт-Петербуржские.
- Ну, некоторые вещи могли не одно десятилетие использоваться, прежде чем попали сюда.
.- Чашечка,- протянул Геннадий Васильевич.
- На ещё, только битая.
- Ни чего целой частью к зрителям поставлю, ни кто и не догадается.
У ларька, попив пива или газировки, втиснулись в прохладные вестибюли метро, где была уже давка. Постоянно опасаясь за хрупкое содержимое пакетов, сделали пересадку и очутились в переполненном вагоне. Тут то ко мне и пристал с благословлением мой коллега ,наглым образом пользуясь моей обманчивой внешностью.
К подъезду подходил крадучись, боясь столкнутся со знакомыми и соседями у которых изредка врачевал их кошечек и собак и смена амплуа мне была не к лицу. Но бабушки, как
всегда сидели на лавочках. Торопливо поздоровавшись, звякнув полными сумками, нервно начал набирать код подъезда ,а шепоток уже нёсся в мою сторону.
- Во ветелинар совсем спился, бутылки пустые собирает, детей четырёх наплодил, а сам бутылки по помойкам ищет.
И вспомнилась мне история случившаяся позапрошлой зимой и как тогда мне стало не по себе.
