НЕВЕЛИКА по размерам Чувашская Республика, но сколько сюрпризов таят в себе ее города и села... Уже трижды археологи вынимали из землицы такие клады, что сами диву давались. Девять ценных находок зарегистрированы только за последние два года. Но самыми любопытными оказались клады, найденные близ населенных пунктов Досаево, Нимичкасы и Альменево. А тут - новое открытие и еще более ценные находки. Простой сельский гончар из деревни Убеево, что в Красноармейском районе Чувашии, на берегу реки Большой Цивиль при добыче глины откопал большой кувшин, а в нем - у гончара аж в глазах потемнело - увидел более тысячи различных монет, причем диковинных - со зверюшками, птицами и причудливыми орнаментами.
Взял сельский гончар кувшин и поехал с ним в город Чебоксары, к ученым-историкам. И выяснил селянин, что монеты эти наиценнейшие, потому что относятся к временам Золотой Орды. Каждая монетка у коллекционеров стоит более 20 долларов. И еще услышал счастливый обладатель клада от ученых следующее: что раньше стоял на берегах Суры в этих местах город Булгар, который внук Чингисхана - хан Батый сумел покорить себе лишь с третьей попытки. Этот самый город Булгар и стал летней резиденцией хана Батыя. Именно здесь и была налажена чеканка монгольских монет. Медные монеты назывались "пул", серебренные - "дихрем", а золотые величались "динарами". Пулы были предназначены для мелких торговых операций и находились в активном денежном обороте. Для оплаты дорогих товаров использовали дихремы, курс которых равнялся приблизительно 32 пулам... Тесное ханское окружение в своих торговых операциях использовало только динары. Динар как бы являлся показателем приближенности к сильным мира сего.
То, что откопал чувашский гончар на берегу Большого Цивиля, относится сегодня к разделу так называемой джучидской нумизматики. Еще во времена правления Чингисхана вся территория Монгольской державы была поделена на так называемые улусы. Западный улус достался
старшему сыну хана - Джучи. Отсюда и происходит понятие династии джучидов и джучидской нумизматики. На всех монетах, найденных на берегу
большого Цивиля, отчеканены имена монгольских правителей - Узбек-хана, Джанибек-хана и Бердибек-хана.
Огромный интерес представляют и графические композиции, выполненные на джучидских монетах. Это удивительные по исполнению цветочные и геометрические орнаменты, предметы быта, оружие, изображение различных животных, птиц и рыб. Найденные монеты свидетельствуют о достаточно развитой системе товарно-денежных отношений и подтверждают факт переселения булгарского (древне чувашского) населения во времена монголо-татарского ига. Сельскому гончару уже доходчиво объяснили, что кувшин со всеми этими монетами нужно будет сдать государству. А потом уж получить
вознаграждение (оно будет составлять одну четвертую часть стоимости находки). Гончар обещал подумать...
Автор -no name.
Юрий вырос в старинном городке на западе Украины. Когда-то здесь была крепость, служившая укреплением то украинским казакам, то татарским ордам, то Войску Польскому. Про крепость и ее подземные ходы, давно уже исследованные археологами, в народе ходило множество легенд. Поговаривали, что там зарыты несметные сокровища, которые молва приписывала и казачьему атаману, и Юзефу Пилсудскому. Мальчишки тайком проникали в подземелья и порой находили там старинную монетку или проржавевший обломок сабли.
Однако судьба любит пошутить, и свой первый клад Юрко нашел в совсем прозаическом месте, да еще при помощи своего заклятого врага, бабушкиной свиньи Фроськи. Мальчишке вменялось в обязанность в отсутствие бабушки и мамы следить, чтобы Фроська не забредала в огород и не портила грядки, а огромная угрюмая хрюшка так и норовила прошмыгнуть именно к морковке и укропу. В тот день Юрко зачитался в саду очередным романом Дюма и спохватился, только услышав раздраженный Фроськин визг. Свинья уже вскопала треть огорода, но наткнулась на что-то пятачком и поранилась. Свинопас в ужасе кинулся загонять животное в хлев, но под ее рылом в яме заметил что-то странное — словно бы висячий замок. Юрко принес лопату и продолжил
начатые Фроськой раскопки. На свет божий явилась небольшая шкатулочка с замком. У Юрка перехватило дыхание. Клад!
Пока он счищал с находки комья глины, с работы вернулись родители. Шкатулку раскрыли и увидели полуистлевшие документы, письма и сверток, в котором оказались несколько перстней, серьги и пятьдесят золотых николаевских червонцев. Никто не ругал мальчика за изрытый свиньей огород, зато родители и бабушка всю ночь совещались, а утром отпросились с работы и уехали в Киев, строго-настрого запретив Юрку рассказывать о находке. Бабушка даже не пустила внука вместе с друзьями на речку, зато рассказала, откуда взялась шкатулка.
В Гражданскую войну в доме Юриного прадеда, бабушкиного отца, прятался молодой офицер армии Пилсудского. Когда в город входили красные, офицер ночью ушел и уже не вернулся. Должно быть, он и зарыл свои небольшие сокровища в огороде. Настроение у бабушки было мрачное: “Попомни мои слова, Юрко: клад всегда выкупа требует. Как бы теперь чего плохого не случилось”.
Родители вскоре вернулись довольные. Вместо того чтобы сдать клад государству, как предписывал закон, и получить вознаграждение размером в 25% от стоимости, они нашли в Киеве знающих людей и с выгодой распродали червонцы, выдав их за дедово наследство. Семья смогла переехать в Киев, о чем давно мечтала. Вот только бабушка умерла накануне переезда...
С той находки жизнь Юры круто изменилась. Вырученных денег хватило на покупку дома с садом на окраине Киева, родители — школьные учителя — наняли парню репетиторов, мечтая, чтобы он поступил в Киевский университет. Сам же Юра стал мечтательным и рассеянным, хотя в нем проснулся горячий интерес к истории. Он уже твердо знал, какое образование поможет ему в его будущем занятии. Юра решил, что станет кладоискателем. Родители эту идею сначала высмеяли, потом, видя Юрино упрямство, встревожились. Но как ни объясняли они мальчику, что клад дается самой судьбой раз в
жизни, Юра верить этому не хотел. Запойный книгочей, Юра доказывал родителям, что главное — найти возможные места захоронения кладов, а их можно
вычислить, если знать историю. Вон сколько легенд про клады ходит! Должно же в них быть хоть зерно истины.
Юра был десятиклассником, когда неподалеку от их дома остановился грузовик с ехавшими с учений саперами. Мама угостила солдат домашними варениками, а те разрешили Юре попробовать в действии миноискатель. Спустившись к Днепру, Юра ловил в наушниках странные шорохи и
писк, а потом решил посмотреть, что же обнаружил аппарат под слоем песка. Мальчик отгреб песок в сторону, и перед глазами блеснула порванная
золотая цепочка! Должно быть, потерял кто-то из отдыхающих. Так судьба познакомила Юру с главным помощником: металлоискателем.
Без труда поступив на факультет истории искусств, Юра больше всего полюбил археологию. На практике в Крыму и Причерноморье он сам убедился, какие сокровища надежно хранит земля. Ценность найденного измерялась головокружительными цифрами. Там же, в университете, Юрий нашел единомышленников и постепенно узнал все подпольные барахолки, где коллекционеры тайно пополняли свои собрания через кладоискателей.
Вместе с приятелями, такими же “черными кладоискателями”, Юра впервые узнал, что клады можно найти в любом старом доме. Подвалы и чердаки жители охотно захламляют, но вот чистят и разбирают крайне редко. Там скапливаются настоящие археологические пласты рухляди, среди
которой попадается и нечто интересное. Ценность определяют коллекционеры и оценщики антикварных магазинов. Каждый предмет может найти своего
покупателя: кокарда от юнкерской фуражки, аптечный пузырек конца XIX века, кипа полуистлевших журналов.
Если поднять доски пола в таких домах, найдется и старинное оружие, припрятанное хозяевами после Первой или Второй мировой войн или в Гражданскую.
Каждую неделю Юра отправлялся на промысел в старые пустующие дома, предназначенные на слом, — в Киеве их хватало. На вырученные деньги он безбедно жил, а часть откладывал на дорогой металлоискатель, который, кстати, купил через год. Милиция к Юре присматривалась, но сделать с ним ничего не могла: ну, нашел парень где-то забавный пузырек или царский пятак. Разве это клад? А что ему удается эту рухлядь продать, так
мало ли помешанных коллекционеров, готовых купить даже обгорелую спичку. Не придерешься.
Юрий тем временем разрабатывал собственную методику поиска кладов.
С древнейших времен Русь всегда была настороже, люди жили “на чемоданах” в ожидании набегов, пожаров, грабежей. Зарытые второпях клады — ничто в сравнении с кладами “постоянного хранения”, погребицами или ухоронками. Они в старину заменяли торговому люду банковские сейфы. Делали ухоронки многоэтажными, на нижнем ярусе помещали самое ценное, а в верхний ярус наведывался и сам хозяин — пополнить запас наличности.
Делали такие “сейфы” с защитой от пожара, выкладывали камнем и располагали на территории подворья владельца. В архивах Юрий искал и находил старинные планы городов и городишек, где были обозначены усадьбы зажиточных купцов, каменные дома состоятельных горожан.
Юрий уже знал, что даже при полном разрушении таких домов их фундаменты использовали для повторного строительства. Просто надо знать, где рыть, недаром кладоискатели сложили поговорку: “Копнул лопатой — и ты богатый!”
Первый свой настоящий клад Юрий вычислил в Самаре, которую давно наметил себе как волжскую Голконду. Купеческий город стоит на торговом перекрестке, к тому же именно в тех местах постоянно случались то бунты, то набеги. Там и должны сохраниться погребицы и ухоронки.
На месте усадьбы зажиточного купца XVIII века теперь стоял дом, построенный в 1899 г. Дом обветшал, но в нем все еще ютились жильцы, в основном старики. Юра приехал в город к студенческому приятелю и по ночам навещал подвал облюбованного дома. Металлоискатель здесь был бесполезен: слишком много вокруг металлических предметов. Копать пришлось по интуиции. Первый угол не дал результатов. Во втором на глубине двух метров Юра наткнулся на погребицу — метод не подвел.
Она состояла из трех уровней. На верхнем нашелся истлевший кошель с екатерининскими монетами, ниже лежала кубышка с золотыми монетами разных времен и народов. А на самом нижнем уровне покоились три безвозвратно истлевшие иконы в богатых окладах, золотых с самоцветами.
Уложив добычу в рюкзак, Юра тщательно закопал яму и в тот же день уехал из Самары. Распродав находку по коллекционерам, он оказался обладателем почти пятидесяти тысяч “зеленых”. С этими деньгами он триумфально вернулся к родителям: его страсть оправдала себя. Жаль только, что часть денег пришлось истратить не на квартиру в центре Киева, которую Юрий хотел подарить родителям, а на похороны мамы. Клад потребовал своего выкупа.
Юрий долго не мог прийти в себя. В дурную силу клада верят все кладоискатели. Кто ищет свой оберег от злого рока, кто ставит свечи в церкви, лишь бы отвести беду. Юрий в эти меры не верит: клад все равно возьмет свою плату. Третий его клад, найденный под знаменитым “Русалкиным домом” в Киеве, совпал с обширным инфарктом у отца...
“Русалкин дом”, по киевской легенде, построил богатый пан, чья дочка утопилась в Днепре от несчастной любви. Дом и впрямь украшен речными мотивами: ракушками, русалками, водорослями. Юрий нашел в киевских архивах упоминания о добротном многоуровневом фундаменте дома,
куда по распоряжению хозяина был вмурован замаскированный сейф. Чтобы разобраться в его конструкции, Юрий связался со старинной английской фирмой, которая в 1895 г. делала тот самый сейф. После года подготовки он сумел пробраться в здание, где в то время размещались небольшие государственные учреждения. Он просто зашел туда к концу рабочего дня по какому-то пустяковому вопросу, а потом прятался в туалете, дожидаясь, пока все уйдут
На втором уровне подвала отыскался замурованный сейф. Старинная конструкция оказалась очень надежной, пришлось попотеть с набором слесарных инструментов. Однако содержимое сейфа оказалось весьма богатым. Вместе со старинными ценными бумагами, в том числе документами на вклады в лондонских банках, в сейфе оказалось немало дорогих ювелирных украшений.
Юрий живет замкнуто и скромно, стараясь не привлекать к себе внимания. Этот красивый, внешне скромный и мечтательный человек никогда не был женат, несмотря на то что ему под сорок. Он просто не хочет стать невольным виновником чьих-либо бед.
Кладоискательство — это болезнь, объясняет он немногочисленным близким. Деньги, вырученные за находки, тратятся на поиски новых кладов. Когда человек держит в руках находку, его чувства сродни тому, что испытывает победитель Олимпиады или покоритель горной вершины. И за это кладоискатель готов платить: он постоянно рискует, что его поймают за руку бдительные госорганы или
же завалят рухнувшие перекрытия старого дома. Мистическая цена каждого клада — это счастье, здоровье или сама жизнь. Но черная магия некогда зарытых сокровищ притягивает и не отпускает.
Автор -no name.
В первых числах февраля 1902 года в Мелитопольском уездном полицейском управлении можно было видеть на полу присутственной комнаты кучу, в которой виднелись куски разбитых больших амфор, ржавое железо, солома и различные мелкие предметы. За столом, в жарко натопленной комнате, тяжело вздыхая и поминутно утирая лысину большим клетчатым платком, восседал пристав 2-го стана и, аккуратно выводя буквы, писал рапорт на имя уездного исправника:
«29 января с. г. крестьяне села Нижних-Серогоз, в числе 33 человек, по своему почину, занялись раскопками кургана, что возле с. Нижних-Серогоз, под названием «Агузки». Этот курган разрыт был членом Археологической комиссии Веселовским в 1893 г., который и закончил раскопки. В настоящее же время вышесказанными крестьянами открыт совершенно новый туннель и найдено во время раскопок несколько предметов, которые от них мною отобраны и представляются Вашему высокоблагородию. При этом имею честь доложить, что мною дальнейшее разрытие этой могилы было воспрещено еще 12 сего января, сейчас же, как было обнаружено, что производятся раскопки; за сохранением этого кургана учрежден надзор, сделанные отверстия в кургане зарыты и виновные в числе 33 душ привлечены к законной ответственности».
В описи отобранных у кладоискателей находок, приложенных к рапорту приставом, значатся 19 золотых предметов общим весом 261,85 грамма.
Пока пристав писал рапорт и взвешивал конфискованное золото, симферопольская газета «Салгир» в номере от 1 февраля поместила следующую заметку:
«По поводу раскопок древней могилы (от корреспондента «Салгира»). Сегодня мне пришлось видеть у крестьян Василия Чумака и Тимофея Мелешки с товарищами добытые ими из скифской могилы «Агузки» разные древние вещи: собачку из литого золота, пуговку с двумя ушками с изображением лица мифологической богини, кружок, величиной с копейку, с выпуклой пчелкой, пластинку величиною в две коп., с изображением цветка, 141 золотую пуговку с ушками, 123 таких же, но золота на них более, 15 обломков золота, кольцо с уздечки на манер наперстка... Все эти вещи золотые. Нашли они все эти вещи в подземной галерее, сделанной, вероятно, вскорости после того, как была насыпана могила скифами. Подземный ход этот профессором Веселовским, по разрытии могилы, был исследован на расстоянии 16 сажен, но теперь земля осела и крестьяне раскопали еще на девять сажен в другую сторону и тут-то нашли эти вещи».
Удивленное начальство немедленно послало приставу по телеграфу предписание немедленно провести повторное расследование и отыскать названные в заметке предметы. Проведенное дознание показало, что крестьяне, предводительствуемые Василием Чумаком, утаили большую часть находок. В результате полиция конфисковала в совокупности более 700 различных золотых предметов. Уже по стоимости одного металла серьезность находки не вызывала никаких сомнений. Но эта находка — лишь один из многих эпизодов кладоискательской лихорадки, связанной с поисками сокровищ в древних курганах, которые на Украине называют могилами.
...Старый солевозный чумацкий шлях, идущий от Никополя на юг, к Перекопу, тянется по бескрайним степям Таврии. И повсюду, аж до самого Мелитополя и далее, раскиданы по степи высокие, издалека видные «могылы» — курганы, оставленные неведомыми древними народами и таящие, по преданию, несметные сокровища.
Что за народ оставил эти курганы в степи? Бывалые люди рассказывали всякое. Неспешно плетутся по пыльной дороге волы, поскрипывает подвешенное к задку воза ведерко с дегтем для смазки колес, неторопливо льется рассказ о минувших временах...
«Сначала на ций земли, де мы жывемо, жылы туркы, це була турещына. Туркы булы сыльни багачи. Як народа в русскому царстви стало багато, то тоди сталы зганяты туркив с своей земли. Як покорылы туркив, тоди воны — де худобу диваты? Везты нельзя, та й началы iи ховаты в землю. Дралы шкуру з коней и зашывалы в ней грошы, насы-палы бочонкы золота и закопувалы в землю, або опускалы в воду. Воны ховалы в землю и opyдie, разни ружья, пицталеты, пушкы, щоб руськи не воспользовались цым добром. Воны ховалы его куда попавшы: в землю, в воду, в писок. Як зарывають фоши, або як пускають у воду, то заклынають их: «будь вы трыжды проклята, прокляти, прокляти! Хто ци гроши возьме, той и сам проклятый, тому голова долой!» В
степи под Екатеринославом однажды выкопали чоловичий шкелет, а в ему висимнадцать мидних стрилок. Стрилки ти булы миж кистками. От цими мидними стрилками и воевалы турки».
А на другом возу другой бывалый человек рассказывает молодым чумакам другую историю:
«Годив пятьсот тому назад була Украина, саме де мы теперь жывем. В тiи Украини жылы розбойныкы чычиньци; хатами у их булы могылы. Як стала Poccia размножатьця и прытисняты чичинцив, то воны взялы и пишлы геть, хто куды попав. У йих багато було грошей, так шо йим невозможно и понесты с собою, то воны взялы и позако-пувалы их в землю скризь по могылах. Одни из ных думалы прыйти в мырне время и одкопаты свои фоши, други закопувалы з заклятiями на викы, шоб нихто йих и не выкопав, а хоть и выкопа, все равно нымы не пожыве, умре; а инши закопувалы на стико-то годив, и як пройдуть ти годы, то гроши самы выйдуть из земли в разных выдах. А зарываше в землю кладов сопровожалось от яким образом: як здумае якый-небудь чичинецьзакопаты в землю клад, то зараз объявляв о том своим сусидам, шоб воны шлы до его зарываты клад. Сусиды прыйдуть до его; вин зараз начынае копаты яму, и як выкопае яму, то в ней кладуть зараз дошку, на тии досци напысана крейдою (мелом) заклята молитва; на дошку кладуть клад изагортають землею, а хазяин клада в те время тры разы обходе кругом зарывающых клад».
Нет, ну вы скажите — у кого от таких рассказов руки не зачешутся взять лопату и попытать счастья в «могыле»? И перевидали старинные курганы таких искателей счастья тьмы и тьмы...
...Около двух тысяч лет назад верстах в двадцати от нынешнего Никополя был погребен скифский царь. С ним,по обычаю, зарыли жену,
рабов, лошадей и имущество, а над могилой насыпали высокий курган, столетия спустя получивший название Чертомлыцкого. Вскоре после похорон в курган, прорыв подземный ход, проникли грабители. Едва они подступились к царским сокровищам, как обвалилась земля, и грабители вынуждены были бежать, оставив одного своего товарища под завалом. А в 1863 году археолог и историк И.Е. Забелин, раскапывая Чертомлыцкий курган, натолкнулся на следы этой древней трагедии. Он обнаружил следы грабительских подкопов, скелеты царя, царицы и челяди. Под грудой обвалившейся земли стояло ведерко с собранными грабителями золотыми украшениями, а рядом лежал скелет неудачливого грабителя, двадцать веков пролежавший на месте преступления.
За два тысячелетия в причерноморских степях сменилось множество народов, оставивших после себя высокие курганы с каменными идолами на вершинах. И два тысячелетия в этих курганах рылись кладоискатели, соблазненные «даровым» золотом мертвецов...
Первые исторические сведения о «гулящих копачах», грабящих курганное золото, появились еще в средние века. В одном из документов XVI века говорится: «По городищам и селищам ходячи, могилы роскопуют, ищучи там оброчей и перстней». А к концу XIX столетия только в Херсонской губернии более половины «степных пирамид» были уже перекопаны и разграблены.
Сокровища скифских «могыл» казались неисчерпаемыми. Знаменитый на Украине курган Сороку грабили несколько столетий, таская оттуда старинные доспехи, которые считали польскими или казацкими. Тем не менее и на долю археологов там кое-что осталось. Большой Рыжановский курган в Звенигородском уезде (под Киевом) раскапывал в 1884 году археолог Ю. Гринцевич. Через три года после его раскопок, в траншее, размытой дождем, местный крестьянин нашел амфору и множество золотых украшений, которые он тайно выкапывал на протяжении нескольких дней. А уже после этого крестьянина другой археолог, Г. Оссовский, нашел еще 446 золотых предмета!
Вскрывая древние захоронения, кладоискатели, конечно, не особо затрудняли себя в определении значения найденных сокровищ. По их убеждению, эти золотые «треугольники», «пластинки» и «кольца» — клады, зарытые турками, татарами, запорожцами, гайдамаками или разбойниками. Поэтому легенды о разбойниках или запорожцах, зарывших золото в очередной «могыле», считались надежным указателем пути к сокровищам.
В степи за Мариуполем, близ села Амвросиевки, Голодаевки и Савуровских хуторов находится курган Савурмогила. Величественный курган был виден за 40—60 верст. Некогда на «могыле» стояла половецкая каменная баба — «каменный чоловик», но к середине XIX столетия ее уже не было.
В старину мимо курганов Савур и Медведь пролегали большие дороги — Чумацкий шлях и Великий (Почтовый) шлях. У чумаков бытовала пословица — «Савур-могыла, Теплынский лис — де бере чумакив бис». Место это считалось заклятым — где-то близ могилы был зарыт зачарованный клад («багато сховано грошей»).
Клад этот, по преданию, закопал легендарный разбойник Савва, который «с товарыством» в старину жил на Савур-могиле. Следами пребывания разбойников долгое время оставались глубокие ямы — остатки землянок. Одна из ям, отмеченная кустом бузины, была остатками землянки Саввы.
Скрываясь днем в подземельях, разбойники в ночное время выходили на добычу и собирали дань со всех обозов, шедших по Великому шляху. В одном из подземелий жил у них глубокий старик, который по временам смотрел в книгу и по ней определял, возможно ли еще жить этим разбойникам в данном месте или уже пора скорее уходить, перебираться на другое. Переселяясь на другое место, разбойники из награбленных ими богатств брали лишь небольшую часть, а остальные сокровища с заклятиями зарывали в окрестных местах в землю.
Рассказывают, что,однажды Савва принял в свою шайку одного хлопчика, бывшего с чумаками. Спустя несколько лет он отправил его вместе с другими своими «гайдамаками» в Киевскую губернию, где их «половылы и забралы в москали» (то есть в солдаты). Много лет спустя пас чабановец близ Савур-могилы. Видит — идет «москаль». — «Здорово, человече!» —«Здоров, служивый». — «А кто это выкопал ту канаву, что сбоку могилы?»
— «Да вот, такой-то человек». — «И что, он богатый?» — «Да разжился, говорят, здорово». — «Эх, плохо дело: всего один казанок денег и был, да и того не стало». И стал солдат рассказывать чабану, что тут раньше творилось — на могиле и на Великом шляхе... Оказалось, что этот «москаль» и есть тот самый хлопчик...
Поиски золота в курганах были связаны с большим риском для жизни. Речь идет не только о «страхах», насылаемых нечистой силой и привидениями, но и о реальных опасностях, подстерегающих кладоискателя в подземных ходах и древних склепах.
Верстах в пяти от города Купянска, по дороге в слободу Маночиновку, возвышался большой курган, известный под названием Острой могилы. Курган, вероятно, был остатками древнего городища. Он долгое время служил местом паломничества окрестных кладоискателей, и искать клад в Острой могиле приезжали кладоискатели аж из Воронежской губернии. Следы раскопок были видны повсюду. Говорили, что будто одному из кладоискателей удалось докопаться до дверей, запертых большим висячим замком. Но лишь только дотронулся он до замка, как услышал из-за двери голос: «Не трогай, пропадешь! А прежде откопай на 80-саженной цепи ключ, тогда отопрешь им все двери и все будет твое». Дверь внезапно засыпал обвал земли, а сам кладоискатель едва живой вылез из вырытого им в кургане хода и отказался от дальнейших работ.
Смертью кладоискателя закончились поиски сокровищ легендарного азбойника Саввы Самодриги в курганах близ деревни Шамовки Херсонской губернии. Прорыв подземный ход в курган, кладоискатели в одну из ночей проникли в склеп, где обнаружили обугленный скелет. Ночь, душное подземелье, мысли о подстерегающих кладоискателя «страхах», внезапное зрелище человеческих останков — все это так повлияло на кладоискателей, что один из них умер от страха, а другой навсегда зарекся лазить по ночам в «могылы».
Справедливости ради надо сказать, что иногда игра со смертью все же стоила свеч и находка курганного золота многократно превышала все неудобства, риск и издержки, связанные с кладоискательством. Но чаще всего грабителям курганов после нескольких дней или даже недель упорных раскопок доставалась ни на что не годная рухлядь. Вместо желанных денег кладоискателям доставались целые возы человеческих костей, битой глиняной посуды, ржавого железа, угольков.
В 1876 году в окрестностях села Андрусовки кладоискатели раскопали несколько курганов. Единственными стоящими вещами, найденными в них, оказались древнегреческая чернолаковая вазочка и серебряный проволочный браслет — да и то их отобрал у кладоискателей уездный исправник и доставил в Херсонский Археологический музей. А остальными находками стали медный котелок, бронзовые наконечники стрел и глиняные горшки, которые кладоискатели с досады перебили. Еще печальней закончились поиски клада в селе Вершац, где в течение зимы 1898—1899 года местными крестьянами были раскопаны несколько курганов. Мало того, что в них, кроме битых черепков, ничего не оказалось, так кладоискателей вдобавок арестовала уездная полиция, и десятерых из них привлекла к суду.
Верстах в семи к востоку от села Заселья близ Херсона до сих пор сохраняются следы обнесенного небольшим валом городища, покрытого следами кладоискательских ям. Называют его Шарманским городищем. Окрестные жители были убеждены, что в том городище есть подвал, а в нем
запрятанные запорожцами 12 бочонков золота. В течение 18 лет около пятидесяти местных крестьян под предводительством кладоискателя Дня
Холодулькина разрывали городище. Всю осень до больших морозов кладоискатели жили в степи в наскоро сделанных землянках, нанимали для раскопок рабочих и сами неустанно копали Они добрались до каменной камеры, вероятно, погребальной, от которой шли в разные стороны подземные ходы; вверху камера была заложена толстыми бревнами, а в них проделаны два отверстия. Целая армия всевозможных колдунов, ворожей и баб-шептух уверяла, что они, колдуны, «видят», побуждала кладоискателей продолжать раскопки, и те ежегодно, затрачивая большие деньги на доски, бревна и «струмент», снаступлением свободного от сельскохозяйственных работ осеннего времени принимались за раскопки. Слух об этом предприятии дошел до Херсона, и по распоряжению губернатора полиция прекратила раскопки.
Но, невзирая на явную убыточность кладоискательства, ежегодно толпы искателей сокровищ уходили в степь и проводили там недели и месяцы, раскапывая «могылы». Стимул к этому был прост: вон, в Кучугуровке Грицко нашел «шкарб» в «могыле» — а мы чем хуже?
Ведь есть же они, клады!Да есть, конечно..
