Возможно, наше сообщение станет приятным сюрпризом для исследователей петровской эпохи: в столице Новой Каледонии - Нумеа, в музее Морской истории, хранится необычная для этой части света коллекция: российские монеты XVIII века. В основном, это – серебряные рубли и золотые империалы, охватывающие эпоху от Петра I до Екатерины II. Cами по себе эти монеты не являются особенно редкими, но уникальность всей коллекции придает то место, где они были найдены.
Российские монеты были обнаружены в Меланезии, близ тихоокеанского острова Ваникоро, входящего в группу Соломоновых островов. Именно здесь, двести двадцать лет назад потерпела крушение и погибла французская королевская экспедиция, возглавляемая капитаном Жаном Франсуа Гало де Лаперузом (Jean-François de Galoup de la Perouse За последние десятилетия французские и австралийские археологи нашли на месте гибели судов, помимо других многочисленных предметов, около трехсот монет, собранных моряками Лаперуза в самых различных частях света. Cреди них были и российские экземпляры, украшенные изображениями монархов Дома Романовых.
Мы назвали эту коллекцию «Камчатской», т.к. она была вывезена экспедицией Лаперуза из Петропавловска - маленького острога, находящегося на краю Российской империи.
Кругосветное путешествие Лаперуза, патронируемое лично королем Франции Людовиком XVI, удивительным образом оказалось тесно связано с Россией и, в частности, с Петербургом, где служил консулом один из участников экспедиции – Бартелеми де Лессепс. Поэтому, прежде чем перейти, собственно, к этим нумизматическим реликвиям, коснемся вкратце некоторых обстоятельств экспедиции Лаперуза, благодаря которой российские монеты оказались в пределах Океании.
Плавание Лаперуза, как известно, закончилась трагически и поэтому источники, которыми мы располагаем, крайне скудны. Это, в основном, книга Лессепса – единственного члена экипажа, оставшегося в живых1, и отчет Лаперуза о посещении его флотилией Камчатки2. Что касается данных о подводных изысканиях на месте гибели кораблей Лаперуза, мы располагаем информацией и фотографиями, которые нам любезно предоставили Ассоциация Соломоновых островов (Association Salomon) и музей Морской Истории в Нумеа (Новая Каледония).
Людовик XVI инструктирует Лаперуза перед отплытием. Худ. Николас Монсо. 1817 г. Версаль.
К подготовке экспедиции были привлечены лучшие научные силы Франции: Лаперуза консультировал сам Людовик XVI – страстный поклонник географии. Он же лично утверждал списки офицерского состава. В экипаж вошли несколько видных ученых; среди них: знаменитый физик Пауль де Ламомон, астрономы Монж и Лепот Данжеле, географ Бернизе. Доктор Монплиерского университета де ла Мартиниер был «определен для ботаники и в помощь ему придан г. Компиньон, садовник Королевского сада»3. Художнику Дюше де Ванси было поручено «срисовывание видов, одежды и проч., чего часто описать невозможно»4. Натуралист Дюфрен был рекомендован Лаперузу Бюффоном, крупнейшим французским естествоиспытателем.
За право участвовать в экспедиции простым матросом, шла острая конкуренция. Среди претендентов был и шестнадцатилетний младший лейтенант из Парижской военной школы Наполеон Бонапарт. Его имя внесли в списки экипажа, но в последний момент вычеркнули: молодой артиллерист не сдал экзамен по астрономии5. До нашего времени дошел редкий немецкий рисунок, изображающий молодого Бонопарта. Она выполнена в 1785 году, т.е. в то самое время, когда будущий император числился в списках экспедиции Лаперуза
Перед тем, как флотилия покинула берега Франции, Лаперуз включил в команду в качестве переводчика молодого вице-консула французского консульства в Кронштадте Бартелеми де Лессепса.
Наполеон Бонапарт - кандидат в экспедицию Лаперуза (рис. 1785 г.)
Вид на Петропавловскую гавань. Гравюра 1804 г. (Экспедиция И. Крузенштерна)
Экспедиция Лаперуза прибыла на Камчатку 25 августа 1787 года8. Первым, кто встретил французских мореплавателей, был капитан Василий Шмалев, известный Лаперузу по запискам спутников Кука. Он поспешил принести свои извинения за неисправный маяк, и сообщил, что прибытие кораблей здесь ожидали: со дня на день в Петропавловск должны были доставить письма на имя начальника экспедиции. Охотский комендант Григорий Козлов-Угренин, в ведении которого находилась Камчатка, был уже на пути в Петропавловск.
Жан-Франсуа Гало де Лаперуз. 1770-е гг. (?). Частная коллекция.
Вскоре в гавань Петра и Павла прибыл Козлов-Угренин; он посетил эскадру и был принят там с высшими почестями – при пушечной пальбе. Лаперуз был также в восторге от приема, который ему оказали на российской земле: «Благодаря особо счастливому случаю, - напишет Лаперуз позднее, - я встретил в Петропавловске г-на Козлова-Угренина, Охотского губернатора... Мне не приходилось встречать в своем отечестве у моих лучших друзей более радушного приема... Всяческая помощь, которую может дать этот бесплодный край, была нам предоставлена, и он не пожелал взять никакой платы»11.
…В день отплытия, Лаперуз послал Козлову-Угренину прощальное письмо, в котором писал: «Милостивый Государь! В стране, вверенной вашему смотрению, я испытал всевозможное щастие; но дороже всего для меня то, что я вас здесь встретил. Напоминание о том никогда из памяти моей не изгладится. С чувствием душевной благодарности отплываю от сих берегов, но не разлучусь с вами напоминанием. Я о всех ваших великодушных поступках долгом почту уведомить моего Государя... 1787 года Сентября 29 Граф Лаперуз»12. Французский капитан также пообещал охотскому коменданту прислать ему печатный экземпляр своих записок об этом плавании. К сожалению, волею судьбы, Лаперуз не смог сдержать своего слова. Во исполнение его обещания, морской министр Франции Шарль де Кастри десять лет спустя выслал на Камчатку четырехтомное издание «Путешествие Лаперуза» (1797)13.
Мы знаем, что Лаперуз имел желание подарить свою книгу и Екатерине II. В своем послании графу Сегюру, он писал: «…если король распорядится опубликовать мое путешествие, я буду иметь честь направить Вам два первых экземпляра, умоляя Вас один из них преподнести русской императрице»14. Но благородному желанию великого морехода не суждено было сбыться: Екатерина II скончалась за год до первого издания этой книги.
Бартелеми де Лессепс - единственный член экипажа Лаперуза, вернувшийся в Европу. Впоследствии - генеральный консул Франции в Санкт-Петербурге. В 1812 г. - интендант захваченной Москвы.
Что касается посланника Лаперуза, то его сибирская «Одиссея» до российской столицы, продолжалась более года. Из Петербурга Лессепс выехал в Версаль, где был принят Людовиком XVI. Дальнейшая судьба бывшего спутника Лаперуза была также связана с нашей страной – он служил генеральным консулом Франции в Санкт-Петербурге, а позднее участвовал в походе Наполеона на Россию и даже был назначен Бонапартом интендантом захваченной Москвы (1812). В конце 20-х годов XIX века мы видим постаревшего Лессепса на вершине его дипломатической карьеры – в должности генерального консула Франции в Лиссабоне. Именно здесь, в 1827 году дипломата застает странная депеша, вызывающая его срочно во Францию.
…Лессепса везут в Лувр, где выставлены только что доставленные в Париж предметы, найденные между обломками затонувшего судна: бронзовая пушка, ядра, эфес шпаги и корабельный колокол с надписью «Меня отлил Базен. Брест 1785». Лессепса просят внимательно осмотреть эти находки, – не следы ли это погибшей экспедиции? Изумленный консул опознает все предметы и подтверждает, что они имеют прямое отношения к фрегатам «Буссоль» и «Астролябия», на которых он провел более двух лет. Лессепсу поясняют, что находки сделал ирландский капитан Петер Диллон, который привез их с тихоокеанского острова Ваникоро, находящегося к северо-востоку от Австралии.
Самая первая карта о. Ваникоро (Manikolo"), составленная капитаном Диллоном в 1827 г. Диллон назвал его островом Лаперуза. (Частная коллекция).
"Буссоль" и "Астролябия" терпят крушение у о. Ваникоро. Справа - корабельный колокол с "Астролябии" (коллекция к-на Диллона; 1827 г.)
Аборигены о. Ваникоро, фото 2002 г. Слева - эфес французской шпаги, обнаруженный Диллоном в 1827 г.
В течении XIX столетия Ваникоро посещали, в основном, французские военные корабли, которые время от времени доставляли в Париж все новые находки. Как правило, это были крупные предметы – пушки, свинцовый балласт, деревянные части корабля, - т.е. все, что могли поднять моряки с небольшой глубины.
План крушения судов Лаперуза на рифах Ваникоро.
…Французский вулканолог Гарун Тазиев, исследовавший останки «Астролябии», среди прочих находок обнаружил серебряный петровский рубль 1724 года. Любопытно, что именно эта петровская реликвия стала одним из определяющих свидетельств в индитефикации разбившегося корабля. По этому поводу Тазиев писал: «Конечно же, в XVIII веке рубли не имели хождения в Южных морях, поэтому, найденная нами серебряная монета, лишний раз подтверждала, что это был действительно корабль Лаперуза»17. В самом деле, кому могла принадлежать такая монета, если не участнику экспедиции, достигшей берегов Сибири и плававшей затем в Океании?
Обломки флагманского корабля Лаперуза "Буссоль". Слева - первая российская находка, сделанная в 1959 г: рубль Петра I 1724 г.
Серебро. Реверс. Музей Лаперуза в г. Альби. Франция.
(Фото из "Paris Match", 1960 г.).
Но вернемся обратно в Океанию…
"Сокровище Ваникоро"
Когда-то горстка моряков стали пленниками этого острова