Константин Батюшков ( kelinfo) творческие порывы.

[kelinfo]

Глава 21
- А- помоечки? Если бы вы знали, какие раньше были помоечки! – вспомнил Игнат рассказ Игоря Сергеевича, услышанный в то первое их знакомство.- А всего-то, их нужно было регулярно обходить. У нас тогда был русский спаниель, Ирвин. Настя помнишь Ирвина? Конечно, помнишь. Охотничьим породам нужны длительные прогулки, вот мы и выбирали заковыристые маршруты, предпочтение отдавалось дворам сталинских домов. Людей туда селили не простых. И помойки были не простыми. Чего только я в них не находил. Больше всего книг, целые библиотеки, старинные, с дарственными надписями, прижизненные издания, энциклопедии. Посуда, в основном кузнецовская, ложки, иногда серебряные, письма, открытки, фотографии. Про мебель я уже говорил, стульев, не счесть, к тому времени тонетовские, венские вышли из моды, окончательно расшатались, и их стали заменять на табуретки с ограниченным сроком службы. Что такое табурет, это еда на скорую руку. Хлебнул чашку чая или кофе, прожевал бутерброд и на работу. Стул другое дело, стул- символ неспешности и обстоятельности, на нём даже лёгкий завтрак принимается по другому, тут сел на всё седалище и неторопливо всё пережовываешь, а табурет, это всегда на краешке, словно взведённая пружина, готовая на половине глотка вскачить. Подойдёшь бывало к контейнерам, а их там по три штуки стоят, разных фасонов и систем.
Залезешь в него и копаешься, словно бродяга, Ирвин крыс вынюхивает, я старинные вещи… Жаль, любил он разную дрянь подбирать, то кость, то протухший кусок мяса, то ещё чего похуже… Так и погиб… Думали обычное отравление, а в нём полметра верёвки, её на рентгене не видно. Когда вскрыли, спасать уже было поздно, кишечник некротизированн, множественные перфорации…
Он тогда ещё смахнул слезу, толи по ушедшим временам, толи по Ирвину.
К этой помойке Игнат не испытывал столь романтических чувств. Стояла жара и разило от неё, далеко не жасмином. Мухи, жасмин не любят, зато к тухлой рыбе, относятся вполне уважительно. Он огляделся, вроде на него никто не смотрел, и принялся заглядывать в контейнеры, пытаясь рассмотреть мусорные мешки глухого, черного цвета. Но ящики были почти заполнены и то, что лежало в глубине, не было доступно взгляду. Тогда он взял, валявшуюся палку, бывшую когда-то ручкой дворницкой метлы и попытался покопаться в открытых люках, но глубже второго слоя так и не смог проникнуть. Тогда превозмогая природную брезгливость, он стал хватать мешки двумя пальцами и перекидывать их в соседние контейнеры. Пальцы сражу же вляпались во что-то липкое и дурно пахнущее. Он оглянулся в поисках того обо, что можно было вытереть руки и увидел огромный контейнер для твёрдых бытовых отходов, стоящий поотдаль. Искомое, скорее всего должно было быть там. И как он сразу не заметил, видимо из-за того, что стоял он за рифлёным невысоким забором. По всей видимости его вывозили не так часто, как опорожняли другие контейнеры, и в этом была надежда.
Мешки оказались полузасыпанными сбитой штукатуркой, старыми плинтусами, и разбитой мебелью, с верху возвышался распотрошенный диван. Но не смотря на это, по всему периметру проглядывали их черные, местами треснувшие бока. Игнат перемахнул через борт и стал ходить, выискивая с чего бы начать, под ногами затрещала, ломающаяся керамика и он перескочил ближе к краю.
Перекидав груду досок он смог вытянуть первый мешок, открыв его он увидел то, что искал. Это были предметы из коллекции Настиного отца. Эх взять бы этот контейнер и вывезти его целиком куда ни будь на дачу, где неспешно всё разобрать. Но для этого надо договориться с водителем, а они не сговорчивые, все дорожат своим местом. К тому-же когда он приедет? Сегодня? Завтра? Нет, собрание нужно было спасать сегодня, и он принялся перекладывать доски. На четвёртом мешке подошли строители и перекинули два мешка со старой штукатуркой, они гулко ухнули и подняли пыль.
- Осторожнее,- прикрикнул Игнат, собираясь начать ругаться, но передумав, обратился к ним.- Уважаемые, не могли бы вы мне помочь? Мне нужно вытащить все чёрные мешки из контейнера… Я заплачу, но нужно это сделать срочно.
Строители переглянулись, их узкие глаза засветились хищным блеском.
- Сколько дашь?
- А сколько нужно?- спросил Игнат прикидывая свои средства, зарплату наконец перечислили и он располагал определённой суммой денег.
- Здесь много работы, и там много работы…
- Сколько?- настойчиво спросил Игнат, прекрасно зная, что какая бы не была спешная работа, от дополнительной халтуры, азиаты не откажутся.
- Пятнадцать…
Это была четверть его зарплаты, Игнат вздохнул и согласился.
- Вы доставайте, а я за деньгами… Только мешки не порвите…
И он припустил к ближайшему банкомату. Когда вернулся, мешки стояли рядком, их было двенадцать, а рядом стоял охранник. Под видом того, что не положено ничего вывозить с охраняемой территории, он выудил ещё пятёрку. Игнат настоял, что тот запустит во двор машину, когда он будет всё это вывозить.
Когда охранник ушел, опять подошли строители.
- Тебе машина нужна?
Игнат оглядел нагромождение мешков, три из которых лопнули по шву и из них вываливались куски изразцов. Без машины было не обойтись.
- Конечно, нужна.
- Через час Алмазбек привезёт смеси, мы разгрузим, и он отвезёт куда нужно. У него и разрешение есть… Для центра…
- А сколько возьмёт?
- Это ты с ним договаривайся… Наше дело- сторона…Всё равно будет дешевле…
- Ладно, только вы ему позвоните, чтобы он ничего не планировал ..
Пока ожидал машину, Игнат заглянул в контейнер, мало ли, что выпало, и в углу увидел заваленный мусором мешок, черного цвета. Выругавшись он полез во внутрь. Раскидав доски , обнаружил ещё три таких же, их намеренно закидали, чтобы не двигать диван. Но он спас их, а это сотни, пусть и непритязательных экспонатов. Теперь оставалось решить, где всё это можно складировать. К себе он не мог, а если обыск? Серёгу с Дмитрием Николаевичем привлекать было нежелательно, во первых слежка, во вторых он не был владельцем всех этих предметов, они принадлежали Настиной семье, и пожертвовать их в школьный музей, могли только они.
Тогда он вспомнил, как они прикопали часть пузырьков, возле городской свалки и решил сделать схрон.
Алмазбек всю дорогу шутил.
- Что начальник, расчленёнку везёшь? Страшно с тобой ехать…
Игнат показал на навигаторе, место куда нужно .
- Не, туда не поеду, вдруг ты и меня, как барашка, чик, чик?
Когда же Игнат огрызнулся, водитель стал серьёзным.
- Ездил я туда. Знаю место.
- А ты то зачем?
- Эй… Мусоровоз заказывать дорого, вот я мусор и вывозил… Строительный…
- Так она, давно закрыта…
- Какая разница, слушай… В лесу с мусором поймают, всё с себя снимешь, и ещё должен останешься… А на свалке поймают, Ай, а я и не знал, что она закрыта… Жить то как-то надо, а то этому дай, этому дай..
- Действительно…- И Игнат вспомнил, как Борис намекал ему о переводе на новую должность, только четверть зарплаты ему в карман отдавать нужно, и Игнат отказался, вот и прозябал на мелкой должности.
- А это в мешках, что вчера из квартиры выносили?- вдруг спросил он.- Где старушка умерла? Во время обыска?
- А ты откуда знаешь?
- А мы всё должны знать, где какая халтура, где полиция, не любим мы её, вот и предупреждаем друг друга. Жалко стариков, люди как шакалы… Друг другу горло рвут… Я вот боюсь, как бы чего не вышло… Ты сотовый отключи, и я тоже… Навигацию я отключил, и так дорогу знаю… Ну если, что не обижайся, я тебя сдам, мне тоже работать нужно… Но только если препрут… Чуть покошу…
Игнат вытащил из телефона батарею, надо было его где-то припрятать… И решившись, вынул симку и протянул телефон водителю.
- Забери его, если, что скажешь, что я его тебе продал, поэтому и лежал он в твоей машине… Там тоже могут быть маячки… Меня только, что из полиции выпустили… Могли дополнительные установить…
Водитель с сомнением посмотрел на телефон.
- Ты-же знаешь, что такие вещи продавать без комиссионки запрещено..
- Но ты же не продаёшь, а покупаешь, ну скажешь, что я тебе его подарил… Дарить то я имею право?
- Хорошо, наши его проверят… Если, что в реку кину… Или мусорку.
- А на машине нет маячков?
-Есть, сейчас на все ставят… Только мой барахлит, его наши в автосервисе нашли… Ну и «починили» слегка…
Машину сильно качнуло.- В прошлый раз здесь засел…
Выгрузив мешки перед огораживающей свалку траншеей Игнат стал выбирать место схрона, лопаты в машине не было, всё что он мог завалить мешки старым мусором.
Над свалкой висел удушливый запах. Явно внутри ещё продолжались процессы гниения, разлагались не только пищевые отходы, но и химия, внося в атмосферу синтетическую гамму.
- Везёт мне сегодня на запахи,- подумалось Игнату.
Перетаскав мешки через канаву с зелёной, затхлой водой, он присел на старую покрышку. Заглянув в ближайший мешок, он извлёк флакон без горла.
- Басманная аптека Штрауса. Так вот, как она выглядит в литье… Многие из этих мешков было найдено в каком-то километре отсюда… И обратно сюда вернулось…
Когда он всё сложил в промоину и закидал всё старым хламом, то не удовлетворился результатом. Получилось, ложбину перегораживал холм, препятствуя нормальному стоку воды.
- Может, кто копает?- подумал он.- Нужно сходить посмотреть. К тому же многие прячут лопаты в местах постоянного копа, дабы лишний раз не светиться.
И Игнат стал взбираться на вершину мусорной горы, надеясь с верху сориентироваться, где недавно искал пузырьки с Настей.

[kelinfo]

Глава 22
Попетляв по изрезанным склонам, Игнат вышел на нужное ему место, его он приметил по черным пятнам, изменявшим однообразный, унылый пейзаж, украшенный лишь вялым бурьяном, да ошмётками проступившего сквозь грунт мусора. Стояла тишина, лишь ветер нарушал её своим свистом, рассекаясь кустами полыни и лебеды, да местами стрекотали ленточки истерзанного полиэтилена. Изредка звякала перекатываемая им жестянка. Сегодня здесь было пусто, но горы свежей, ещё не просохшей полностью земли, свидетельствовали об интенсивных работах происходивших здесь наконуне. Игнат нагнулся и поднял кусок фарфоровой тарелки, насыщенный кобальтовый рисунок почти переходил в бархатистую черноту. На дне стояло иностранное клеймо, сохранившееся лишь частично.
- Велерой и Бош, - догадался он.
Затем он поднял осколок бутылки и стал вытирать с него грязь, пытаясь расшифровать надпись, но это у него не получилось. Явно сказывался недостаток знаний. Зато когда он увидел на осколке крыло двуглавого орла, он знал, что это аптечный флакон, и когда прочел сохранившиеся буквы, удовлетворённо вздохнул.
Сейчас ему хотелось покопать, но спрятанных лопат он не нашел. Он рад бы был пустяшным флаконам, ему нужно было выплеснуть, накопившуюся в нём энергию, выместить на ком-то злобу, пусть это будет сырая земля, скрывающая вековые артефакты. Тогда он схватил кусок тонкой арматуры и принялся ковыряться в стенке свежего раскопа. Инструмент входил легко. Иногда ударяясь о камни и кирпичи. Земля мелко осыпалась, иногда выскакивали разные осколки, когда отвалы мешали копать, он отгребал их руками, не обращая на мелкие царапины и уколы. Порезавшись он стал отгребать землю ногами, его не волновала сохранность новых ботинок, единственных приличных брюк. Земля засыпалась, щекотала и колола область голеностопа, он снимал обувь вытряхивал из неё мусор и разгребал отвалы снова. Носки давно пропитались грязью, но это было не существенно. Что ему обувь, если изредка попадались находки? Разве она важнее, чем один пусть и битый пузырёк? Саднило руки, на центре правой ладони, в том месте куда упирался торец арматуры, появилась небольшая припухлость, увеличивающаяся с каждой минутой, с каждым новым ударом, наполняясь прозрачной жидкостью, наконец мелкий сосуд не выдержал и окрасил её содержимое в красный цвет. Только тогда он изменил манеру работы, по другому перехватив своё примитивное орудие. Кучка находок между тем увеличивалась. Он брал всё. Стараясь подражать Насте. Находки то шли часто, то исчезали совсем и уже отчаявшись, он находил что-то, что заставляло его продолжать начатую работу, и тогда одинокий пузырёк, тянул за собой новые находки. Наконец он почувствовал более результативный слой и вырыл в нём пещеру. Проникая в глубь с головой, его несколько раз стукнуло рухнувшими камнями, с тех пор он их старательно извлекал. Однажды он ощутил лёгкую вибрацию, внутренним чутьём уловив опасность. И свод сползая по наклонной, рухнул у его ног, засыпав их по щиколотку. Разгребая этот завал он пополнил собрание ещё на два флакона.
В это время, послышались шаги и вскоре из бурьяна вышли двое.
- Опаньки, вот и наш стукачек…- сказал кто-то.
Игнат обернулся, рядом стоял копатель, который клянчил у него церковный пузырёк.
- Тот самый?- спросил его напарник, угрожающе переложив рюкзак.
Явно намечался конфликт, Игнат сжал арматурину.
- Ну, что может его здесь и прикопать?
- Тут ещё работать, зачем поганить святое место, такой мразью?
- Ребята, вы чего?- попытался вступить в диалог Игнат.
- Да, вот думаем, что с тобой делать?
- Ты, хоть знаешь сука, скольких людей ты под монастырь подвёл?
Игнат стал потихоньку отступать, те двое двинулись за ним. В это время кусты снова затрещали и на прогалину вышел Пётр. Быстро оценив ситуацию, он сказал.
- Настя просила его не трогать. Она за него ручалась… Значит сама виновата.
Незнакомый копатель сплюнул.
- Повезло тебе стукачек…
- Ну, что накопал, - один стал носком военного ботинка ворошить находки.
- Не трогай, - уверенно огрызнулся Игнат.
- Чего?
- Чего слышал…
- Заткнись…
Тут у Игната вскипело внутри, он уже не боялся физической боли, решившись ринулся в бой, нанеся пару ударов, получив ответку, он сцепился с обидчиком, но тут-же оступился и они покатились по земле. На Игната навались, и начали долбить короткими ударами в затылок.
Он попытался выкрикнуть.- Ах вы трое на одного!- Но ему заломили руку и прижали лицом к рыхлой земле.
- Не рыпайся, а то мы можем и не послушаться Настю… Повезло тебе…
Игнат сначала дёргался, но руку заломили сильнее, и он затих.
-Проверь, нет ли на нём, жучков.- Сказал Пётр.
Его обшарили.
- Надо вязать.- И колено сильнее упёрлось в спину, а из под него вытянули вторую руку. Когда руки были связаны его отпустили, перевалив на бок.
- Что ты вообще здесь делаешь? Очередное задание?
- Нет, - отфыркнул Игнат землю.
- А, что?
- Покопать захотелось…
- Ой, ли? С вашего попустительства все эти археологические слои оказались на свалке.
- Я этого не решаю…
- Да, что ты вообще решаешь? Как ты сюда добрался? За тобой слежка… Тебя же не случайно отпустили…- сказал Пётр.
- Я под подпиской о невыезде…
- Под подпиской? Вот умора… А ты знаешь, где сейчас находишься? Это пригород, ты уже нарушил эту подписку… Считай, что ты уже Зэка..
- Если, только он не на задании.- Задумчиво сказал Пётр.
- А ну отвечай, - и клянчивший церковный пузырёк, пнул его в тоже место, куда саданул наконуне следователь. Игнат застонал.
- Не на каком я не на задании… Я из мусорки вытащил мешки с находками Игоря Сергеевича, те, что не понадобились для музея… И привёз сюда… Потом пошел искать лопату, думал, что здесь кто-то копает, никого не было и я решил сам покопать..
- И где эти мешки?- оживившись спросил Пётр.
- Там под горой… Их надо прикопать… Больше мне негде их спрятать.
- Тебя же пасли по сотовому, по противоугонному чипу на машине. Они с минуту на минуту будут здесь…
- Сотовый я выкинул, на машине чипа нет… Так водила сказал…
- Всё равно сложно…
- Он не стал бы, по подпиской выезжать из города, если это не задание…- Настаивал клянчавший, Игнат пытался вспомнить его имя.- Сдаст он всех, как Настю сдал.
Пётр изучающе смотрел на него, и решившись спросил.- Буянить не будешь?
- Не буду, - буркнул Игнат.
- Придётся его отпустить.
- Как отпустить?
- Так. Если он на задании, то легавые о нас знают… Аппаратуры у нас нет, чтобы его проверить, да и вокруг может прослушка стоять… А если он не врёт, значит нужно собрание спасать.
- Вот ещё такому помогать?- возмутился клянчивший, Игнат наморщил лоб и вспомнил его имя, его звали Павел, Паша.
- Ты не ему помогаешь, а учителю. Если бы не Игорь Сергеевич, ничего бы ты не знал, Настя и за тебя ручалась, когда в первый раз пришел на раскоп.
И Пётр уверенно развязал руки, Игнат повращал затёкшие руки и сел на землю.
- Водички нет? А то я не успел захватить,- сказал он облизывая кровоточащие губы.
- Из болота попьёшь,- сказал Паша.
- На . – Пётр кинул ему маленькую бутылку.
Сделав несколько глотков, Игнат смочил ладонь и размазал грязь с кровью по лицу.
- Красавец, - передразнил Паша , потрогав свою разбитую губу.
- Ну, двинули.

[korsar]

Константин, приветствую!
Спасибо за продолжение... Главное, не останавливайтесь. Пусть не часто, но подбрасывайте нам хоть изредка очередную "дозу"...

С моим уважением.

[kelinfo]

Глава 23
Мешки решили перенести на северный склон рукотворного холма, там у его подножья, когда-то протекал ручей, ныне поглощённый свалкой и вода лишившись естественного стока, стала накапливаться образовав обширное болотце, вплотную подходящее к склону. К его берегу можно было подойти, только спустившись по почти отвесному спуску, поэтому вероятность появления здесь людей, была минимальной.
На случай, если по следу Игната пустят кинолога с собакой, Пётр выделил ему свои рабочие ботинки, посыпав их какой-то присыпкой. В три лопаты шурф вырыли быстро, землю ссыпали на найденный автомобильный тент, чтобы не оставлять следов земляных работ. Не обошлось и без курьёза, неожиданно пошла перспективная прослойка и Пётр вывернул аптекарский пузырёк и курительную трубку, с минуту размышляли, а не расширить ли раскоп, но решили вернуться к этому месту позднее. Игнат положил в пакет, где преобладали пузырьки, сегодняшние находки.
Сверху их засыпали мусором, затем землёй, а сверху ещё мусором и забросали расщепленными досками. Ориентиром служила бетонная плита, торчащая под наклоном из грунта. На ней куском кирпича начертили жирную полосу. Пару дней сухой погоды и место захоронения не будет заметно, если пойдёт дождь, то и того быстрее.
На обратном пути, немногословный Пётр шел рядом с Игнатом. - У Насти бабушка умерла, - сказал Игнат.
-Знаю…
- Как же с ней? Настя и Игорь Сергеевич в полиции…
- У Игоря Сергеевича, сестра была, она хлопочет на счет похорон.- ответил Пётр.- Мы помогли деньгами, но больше ничего не можем, нам сейчас нельзя светиться. Мы потому и приехали так поздно, что с ней встречались.
У Игната молниеносно созрело решение, он то мог помочь, во всех протоколах он фигурировал как жених Насти. Значит его помощь была вполне естественной, к тому же у него оставались ещё какие-то деньги, конечно их мало, но всё же.
- А как мне её найти? Сестру…- уточнил Игнат.
Пётр изучающе посмотрел на него.
- Я дам тебе телефон Елизаветы Сергеевны.
- Мерзкая ситуация…Ты пойми я был всего лишь катализатором,- начал скомкано объяснять Игнат.- Да, я действительно участвовал в рейдах, но Настю и ваших не выдавал… Во мне наоборот что-то перевернулось, глаза мне она открыла… От равнодушия отряхнула, что ли… Просто в тот рейд я купил икону, потратил деньги выданные полицией, потом доложил свои… Им это не понравилось и он стали меня проверять, тянуть за ниточку , изучать мои контакты и вышли на Настю… А так я никому ничего не сообщал. Поверь, я не вру. Теперь я знаю правда на вашей стороне, но отчасти и на их… Принцип золотой середины, как жаль, что её в этом мире нет… Тут только два полюса, а в центре лишь предательство… Предательство одной из противоположностей. Надо, чтобы они сблизились, и тогда будет открыта истина.
- Да, не оправдывайся, она мне всё рассказала.- Ответил Пётр.- Под Игоря Сергеевича давно клинья подбивали, ведь вся его жизнь, его дела, его коллекция кричали об отвратительной постановке работы археологической службы. Поставленные спасать, они попустительствовали уничтожению. Всё это должно было случиться, месяцем раньше, месяцем позже. Слишком большое количество учеников он развёл, они же его и продадут, чуть только жаренным запахнет.
Немного подумав, Пётр добавил.- А вообще конфискация коллекций, это единственно действенный способ пополнения музейных хранилищ. Ты же сам знаешь, что от вас требуют больше чертежей и меньше находок… А заполучив собрание, они выдают предметы за найденные самолично, подводят под них чертежи… Пишут кандидатские… В этом году уже накрыли троих наших, теперь вот Игоря Сергеевича… Очередь за мной…
Игнату стало неловко,- А ты , это спрячь находки…- Посоветовал он.
Пётр кисло улыбнулся.
- Они и без находок дело состряпают… Все наши перемещения и контакты давно уже отслеживаются.
Пётр присел на камень, бог весть, откуда взявшийся здесь валун, и начертил на земле телефонный номер.
- Запоминай. Дальше нам лучше разбежаться. А ты мне с начала не понравился, сейчас у меня нейтральное мнение.
- А я с начал думал, что ты Настин жених.- Признался Игнат.
Пётр рассмеялся, Игнату даже понравилось, как он искусно затронул интересовавшую его тему.
- Нет, я женат, ещё с института… Но если честно к Настя может быть только соратницей, но не женой… А у тебя разве другое отношение?
- Если начистоту, то в последнем протоколе она фигурирует как моя невеста…
Пётр присвистнул.
- Скажу тебе известную фразу… Тому, кто её обидит, очень не поздоровится в этой жизни…
- И в мыслях не было, я и сам отношусь к ней, как к соратнице…- Покривил душей Игнат.
- Ой, ли?
- Я пока ещё не разобрался…
- Ну, ладно. Так теперь насчет, твоей подписки о невыезде. Постарайся, до приезда в город не попадаться в поле зрения камер… Дорогу найдёшь? Да и обойди посёлок с другой стороны, там в торце платформы камера не работает… Кто-то нечаянно зашиб её кирпичом… И в целом не сердись на ребят за рукоприкладство, они сейчас на взводе, всех подробностей не знают… Настя только мне рассказала. Удачи.

[kelinfo]

Сейчас по чаще будет, мотаюсь на дачу, - пишу в электричке...

[kelinfo]

Глава 24
До метро, Игнат добрался только ночью, он решил не рисковать и не возвращаться электричкой, в которых было полно видеокамер, проехать в ней и не попасть в их поле зрения, было практически невозможно. До черты города, было каких-то пятнадцать километров и он решил двигаться пешком, вдоль железнодорожных путей, обходя станции и посёлки стороной. Быстрым шагом на это понадобилось бы не более пяти часов, но уложенные с разным расстоянием шпалы сбивали с ритма, заставляя делать то длинные, почти прыгающие шаги, то короткие, прерванные на излёте. Кроме того, он часто уступал дорогу поездам, те возмущённо гудели и с визгом проносились мимо. Однажды ему пришлось выбраться на склон и он очутился рядом с врытыми в землю и покосившимися, кусками рельсов. Видимо когда то они служили «пасынками», поддерживая электрические или телеграфные столбы. Он взглянул на их изъеденную ржавчиной поверхность и тут же стал её тереть. В углублении просматривались буквы.
- Завод Демидовых 1898 год. Любопытно!- пробормотал он.- Надо бы, как ни будь выкопать, отличный экспонат. Сто двадцать семь лет прошло.
Затем он наткнулся на остатки фундамента, будки путевого обходчика,с боку росла одичавшая яблоня и выродившаяся малина, не дававшая плодов, ему захотелось всё там осмотреть и он раздвинул бурьян руками, из слоя битого кирпича торчала полусгнившая пешня, сначала он подумал, что это наконечник копья, но размыслив, понял, что копью здесь не откуда взяться. Естественно он забрал её с собой, он уже не мог пройти равнодушно мимо старинной вещи. Побродив по окрестностям, и не обнаружив ничего интересного, кроме советских консервных банок, он подумал, что здесь нужно копать. Конечно пешня могла быть тоже советской, но кованная вещь всегда внушает уважение. На последок, прихватив сломанный навесной замок, он двинулся дальше в путь, рассовав находки по карманам, ему положительно сегодня везло. Хотелось пить, и он спустился к овражку, где вяло сочился маленький ручей, от жажды не опасаясь проглотить простейшие микроорганизмы, он напился и умылся, окончательно взбаламутив при этом воду.
Наконец дойдя до первой станции в черте города, он удовлетворённо взял билет, проплатив его с карточки, пусть знают, что это именно его билет, а не подобранный в мусорном баке на конечной станции, он послужит доказательством, что он ездил, всего лишь на городскую окраину, и подписки о невыезде не нарушал.
Домой идти совершенно не хотелось, он предвидел слёзы матери, молчаливое посапывание отца. Не представляя, как он сможет им обо всём рассказать, как объяснит сложившуюся ситуацию, как избежит упрёков. Поэтому он и хотел оттянуть этот неприятный и к сожалению неизбежный разговор. Его тянуло только в одно место, к дому Насти и он поехал именно туда. Телефона не было, позвонить он не мог, и действовал на свой страх и риск. Вдавив кнопку домофона и услышав писк открываемой двери, он удивился, но вошел в подъезд. Дверь была приоткрыта, виднелись обрывки пломб. Внутри царил всё то же беспорядок, но были заметны следы бессистемной уборки. Настя сидела в бабушкиной комнате, здесь было чисто, словно эту комнату обошел всёсметающий вихрь обыска.
- Наверное, постеснялись мёртвого тела,- решил Игнат.
Комната отличалась от всех остальных, прежде всего отсутствием каких либо коллекционных материалов. Старая, но не старинная мебель, советский хрусталь и фарфор, старые фотографии, выцветшие бумажные иконы, пакет с рассыпанными медикаментами, скомканные простыни. Настя обессилено сидела на стуле. Услышав его шаги, она подняла осунувшееся лицо, и слегка улыбнулась ему, одними глазами.
-Мне очень жаль, что всё так получилось. Это я виноват…- вымолвил Игнат, собираясь сказать банальное,- Прими мои соболезнования…- но не успел, она опередила его.
-Ну, что ты… Это мы её убили, нужно было быть осмотрительными, щадить её… Всё к этому и шло, слишком мы были самоуверенными, думая, что раз собрание зарегистрировано, то и бояться нечего. Давай сейчас не будем об этом, завтра похороны, тогда и поговорим… Значит тебя отпустили?
- Да, под подписку о невыезде.
- Меня тоже…
Игнат оглянулся.
- Не знаешь, они оставили прослушку?
- Думаю, что оставили.- ответила Настя.
- Дай карандаш.
- Сейчас, - она вышла и вернулась через минуту.
- В этом бардаке, ничего не найдёшь.
Они стали переписываться, словно общаясь с глухонемым, который понимает с полуслова, не давая дописать тебе вопрос.
Игнат написал.
-Я уже нарушил подписку.
- Как?- ответила Настя.
- Я вывез на свалку часть вашей коллекции.
Она удивилась.
- Какую?
-Та, что шал на выброс.
-Ух.
-Встретил, там Петра и мы всё прикопали.
- Неожиданно…На самом деле то, что они обрекли на уничтожение было самым старым. Там были Грозненские изразцы, битые конечно…
- А по дороге сюда, я кое что нашел.
И Игнат вынул пешню и замок. Она улыбнулась.
- Это станет основой нового собрания.
- Ты будешь собирать?
- Собирательство неизлечимо, оно может обостряться и затихать, сидеть подспудно, но при благоприятных условиях, даст о себе знать.
- Ну тогда, пусть это будет наше общее собрание.- Пошутил Игнат, ощущая, как забилось его сердце.
Настя сделала вид, что не поняла его и нагнувшись стала подбирать с пола бумажки.
Потом они до утра убирались в квартире, нужные вещи откладывая в сторону. Игнат пытался сопоставлять сломанные рамки, изредка им попадались пропущенные находки, они показывали их друг другу, радовались, Настя рассказывала их историю. Если, что-то не могла сказать, то сверяла с чудом сохранившимися регистрационными журналами, ибо все предметы были подписаны. А Игнат удивлялся их обстоятельному подходу.
В ту ночь они были счастливы, тем самым грустным счастьем, когда среди безысходной круговерти горя, вдруг появляется отдушина, дающая возможность, перевести дух, ослабить боль, забрезжить надежде. Когда кажется, что ещё не всё потерянно, что горе и боль не на долго, а впереди вечное, неиссякаемое счастье.

[kelinfo]

Ещё вчера думал, что занудное повествование, с тысячекратным мельканием имени Игнат, растянется, как минимум ещё на пять глав... Но вдруг неожиданно пришел конец и всё закончилось... А вообще планировалась более грустная концовка, последние строчки были уже написаны где-то в конце первого исписанного блокнота, после написания пятой главы... Они и сейчас где-то там есть, но я их не буду даже искать... Потому как нет уже сил тянуть эту нудность...
Спасибо тем, кто меня хоть изредка читал.

[korsar]

kelinfo, Константин, отличная концовка, как по мне... Дающая надежду и веру в будущее...

а впереди вечное, неиссякаемое счастье.

ЧУдная концовка... СПАСИБО!
С моим уважением.

[kelinfo]

Новые поползновения.

Начало (1)

- Електропоезд, отравлением ф дефять часов солок минут, до станции Подлск, проследует гизменённым расписанием, до станции Хлюблино….
Он стоял перед газетным киоском и рассматривал цветные корешки дешевеньких книг, платить за них особенно не хотелось, но нужно что-то читать в дороге, чтобы хоть как-то скоротать время. Вот он и выискивал книженцию, выпущенную к началу книжной серии, озаглавленной, как «библиотека школьника» или « классика детектива», первые выпуски всегда дешевле – последующих. Они словно прикормка для потенциальных читателей или скорее покупателей. Ему было всё равно, что читать, главное, чтобы полегче, главное, чтобы не вдумываться в заумный и высокоинтелектуальный текст предложений.
Но покупательская способность его равнялась ста пятидесяти рублям, вернее ста семидесяти двум , за минусом сороковки, отложенной на маршрутку, и поэтому он рассматривал книги с ценником в девяносто девять рублей. Рублик от сотни, казалось бы мизер, а сейчас было приятно.
- Електропоезд, отравлением ф дефять часов солок минут, до станции Подлск, проследует гизменённым расписанием, до станции Хлюблино….
Слова дикторши стали до него доноситься чётче, словно прорывая пелену шумового тумана и он прислушался.
- Електропоезд, отравлением ф дефять часов солок минут, до станции Подлск, проследует гизменённым расписанием, до станции Хлюблино….
В третий раз повторил приятный женский голос. И он сразу представил себе эту женщину, с приятным лицом среднего возраста имеющую детей, старшие уже наверное, учатся в старших классах, а может быть и в институте, но есть и младшенький, тот самый, который прийдя из школы бросает расхлябанный рюкзак прямо в прихожей, и все об него вечно спотыкаются, приходя домой. Он даже представил её ладную фигуру, облачённую в форменный костюм цвета свинцовых туч, непременно с юбкой обтягивающей слегка располневшие после родов бёдра. Она до сих пор остаётся привлекательной и для мужа и для других, неравнодушных мужчин. И всё у неё хорошо, и муж неплохо зарабатывает, и дочь- студентка и отличница, и даже младший Вовка разгельдяй. И в меру одетые, золотые украшения, хороши. И пошла она работать, не по тому, что нет денег, а потому как, машина , дача, которую нужно ремонтировать, достраивать, перестраивать, покупать саженцы, а детей нужно учить, репетиторы, классные нужды, и пусть на её скромную зарплату всего этого не обеспечишь, но всё же лишний кусок хлеба.
Вот только, что-то было лишним в её словах, а именно, то что его электричка идёт не до Подольска, а до Люблино и ему придётся ждать лишних сорок минут, следующего поезда. И сразу образ приятной дикторши рухнул и всплыло одутловатое лицо крашенной хной бывшей блондинки или брюнетки, а может быть шатенки, под хной и не разберёшь, разве, что по бровям, но и они подведены чёрной краской. И голос показался прокуренным, и на руках у неё турецкие украшения из сильно разведённого золота, которое ни один ломбард не берёт под залог, и много их этих браслетиков у неё на запястьях, но только мешают они ей. И бородавка на правой щеке. И настроение у него от этого испортилось, и отвернулся он от киоска.
Судя по расписанию, приемлемая электричка отходила через тридцать девять минут, а все другие проскакивали его платформу, бывший тихий полустанок, без остановок.
Сорок минут околачиваться на перроне ему совершенно не хотелось, и он решил прогуляться. По опыту зная, что через турникеты его обратно не выпустят, а если выпустят, то обратно по этому билету не впустят. А прогуляться хотелось, тем более он был в старой части города, недалеко от Садового. И ему хотелось взглянуть, что же здесь осталось из старой архитектуры. Что-то же должно было сохраниться чудом. Метнув прощальный взгляд на газетный киоск, где маняще красовались разноцветные корешки книг, сулившие приятное времяпровождение в течение этих нужнейших тридцати семи минут. Но он решился и пошел искать «заячью» тропу. « Зайцев» в тех местах водилось много, конечная остановка, она же первая. Контролёры не успевали отлавливать всех безбилетников. Тропинка ведущая к лазу, оказалась очень короткой, до торца платформы и дальше метров двадцать вдоль путей, до решетчатого забора, детали которого были отполированы тысячами ног или «заячьих» лапок. Оглянувшись по сторонам, он высоко закинул ногу, уперев её в первый элемент ограды, ухватившись обоими руками за верхние, острые штыри, он подтянулся и вставил ногу в следующую ступеньку. Секция зашаталась, он замер, пытаясь сохранить равновесие и когда прутья перестали вибрировать, перекинул ногу через верх в том месте, где отсутствовали опасные пики, заботливо обломанные безбилетниками. Сидя как на коне на самой вершине молодой человек облегченно вздохнул, оставалось нашарить ногой первую ступеньку, свеситься на другую сторону и перекинув левую конечность спрыгнуть вниз. Но что-то предательски треснуло и он почувствовал , как разъезжаются потёртые между ног брюки. Чертыхаясь, он завершил манёвр. Почувствовав твёрдую почву горе-альпинист огянулся, но ничего вразумительно не увидел, тогда он пошарил сзади рукой и чертыхнувшись ещё раз, констатировал рваную брешь на самом видном месте, сквозь прореху ощущался ткать трусов.
В таком виде ехать в электричке было невозможно, в метро к знакомым, которые могли одолжить брюки или на худой конец иголку с ниткой, тоже, такси, было ему не по карману. Куртки, чтобы прикрыть срамоту, не было. Он как-то уже рвал брюки, на этом же месте, тогда его спас от позора, свитер, который он повязал на талии, туго завязав узлом рукава, тогда никто и ничего не заметил. А сейчас, не снимать же рубашку обнажившись до пояса, да и рубашки никакой у него не было, всего лишь чёрная футболка, рукава которой уж точно не завяжешь узлом. Выход был один, это раздобыть нитки и спрятавшись в кустах стянуть штаны и залатать их на скорую руку. Фотографическая память напомнила ему газетный ларёк, где кроме прессы и книг, продавались разнообразные предметы ширпотреба, вот стоит перед глазами набор китайских ниток, с иголками и даже ценник видится. Он поморщился, ну так и есть семьдесят пять рублей. Он даже засмеялся, это было ему по карману, даже на маршрутку и заскорузлый чебурек оставалось. Но киоск был за станционным забором, не перелазить же обратно и шокируя престарелых дачниц, переться покупать нитки. Здесь конечно и не такое видели. Бомжи они обычно не стесняются, и ниток у них, как и у него нет, зато шмотья всякого, хоть горы вороти.
В этот момент он завидовал бомжам, эксгибиционистам, нудистам и прочим разновидностям людских характеров, не стесняющихся выставлять на показ свои трусы или отсутствие оных.
Прошла электричка и почти сразу послышались шаги. Он поспешно отошел в сторону и прислонился к глухой стене. Предательский забор задрожал и несколько человек уже оседлали его, кто-то перемахнул его с атлетической лёгкостью, кто-то неуклюже переползал, рискуя напороться на острые шпили, некоторым стоило позавидовать… Большинство «зайцев» прибыло из Средней Азии и натренированные регулярными упражнениями, они легче всего перескакивали заборы, иногда как-то залихватски взгромоздясь на корточки на самой вершине, а потом словно настоящие зайцы отталкивались ногами и приземлялись в двух метрах от забора. Иногда среди безбилетников попадались «зайчихи».
Наконец поток иссяк, и ему следовало срочно, что-то предпринять. Выпустив из под ремня футболку и потянув её вниз, он понял, что она не прикрывает его срамоты.

[kelinfo]

Начало 2
Решение пришло сразу, он давно уже приметил кучу мусора, скопившуюся в закоулке. Подобрав два пакета, набитых остатками пиршества, он с грохотом вывалил из них пивные бутылки. И подобрав драную коробку, начал набивать её клочками, наиболее чистый и крупный пакет, второй, за ненадобностью он выкинул.
- Дома, так же мусор где не попадя разбрасываешь?- спросил его из-за угла старушечий голос, он обернулся, на него язвительно смотрела бабуля, сохранившая однако живость ума и активную жизненную позицию.
- Ай, яй, яй, ещё и штаны порвал пропивец!- начала она, но он её уже не слушал, а скрестив за спиной руки и придерживая ими пакет, двинулся в сторону, скрюченной походкой ревматика.
- Ну, хоть не менты, - подумалось ему. – Тоже мне рассуждения о чистоте города…
Путь к киоску был для него закрыт, да и от очередного штурма забора, прореха на штанах, только бы увеличивалась, а ведь нужно было ещё и перелазить обратно, чтобы где-то зашить штаны, не на платформе же это делать. Можно было сесть в электричку, и закрывшись в туалете, заняться этим делом, но вспомнив невольные ощущения от вынужденных пребываний в этом « заведении», он брезгливо поморщился.
Осторожно выглянув на улицу, он облегчённо увидел маячившее в дали учреждение Союзпечати. Старческой, радикулитной походкой он двинулся вдоль по улице, временами ощущая, как пакет предательски отскакивал в сторону, сбитый его ногой, обнажая тем самым прореху на брюках. Один раз ему посигналила машина, набитая ухмыляющейся молодёжью. Но вот он ларёк, нитки есть, иголки тоже, но всё в разных наборах. Пятьдесят иголки и семьдесят нитки итого сто двадцать. На маршрутку ещё хватает, а вот на чебурек уже нет. Но делать нечего и он тщательно отсчитал деньги.
Теперь требовалось обрести укромное место, и он оглядел улицу, чахлые сиреневые кусты и выщипанная живая изгородь не давали надёжного укрытия. Он вспомнил, как летом прошлого года, на этих лужайках, около недели жили цыгане, их было много, они расстилали стёганные одеяла и преспокойно спали на них, не взирая на осуждающие взгляды прохожих. Дети копошились в грудах белья, сверкая наготой. Взрослых в неглиже он тогда не заметил, но должны же они были переодеваться, наверняка они не стеснялись при этом. Вот бы ему так сейчас, но у него был один удел, зайти в какой ни будь двор, и там за трансформаторной будкой, где никто не ходит, кроме владельцев собак и совершить своё действо, нарушающее всяческие приличия.
Первая попытка была неудачной, во дворе, истошным воем, визжала, скрипела, хныкала – детская площадка. Здесь его совсем не поймут, мало того- поколотят и наверняка сдадут в ближайшее отделение.
Во втором дворе, в самом углу стоял, обнесённый оградой, дореволюционный, двухэтажный дом, с выбитыми окнами. Это было ему и нужно. В одном месте, забор был проломлен, и через него уже образовалась протоптанная тропа. Ветер слегка покачивал дверную створку, висевшую на одной петле, и он без всяких сомнений вступил внутрь. Дом встретил его характерным запахом прелой одежды, отсыревших стен, вековой пыли и кошачьей мочи. И хоть он раньше в выселенных домах не бывал, что-то показалось ему знакомым, из далёкого детства, когда они с мамой приезжали в гости к тёте Шуре, жившей в коммуналке старинного дома, там в коридоре стоял точно такой-же запах, может быть менее выраженный, но тот же запах вековой пыли и кошачьей мочи, накопленный несколькими поколеньями людей и сотней поколений кошек.
Сейчас он осторожно обогнул груду разбитых мониторов, раздавленный стол, дверку от холодильника, вперемешку с драными занавесками, и старым детским бельём. Дверь в квартиру была приоткрыта, зияя выбитым дверным замком, дверной ручки почему-то не было, хоть сняли его и недавно.
- Кому, она понадобилась?- и он оглянулся на соседнюю дверь, ручка, которой была на месте, выделяясь своей засаленной ржавчиной, в том месте, где её хватали руками.