Константин Батюшков ( kelinfo) творческие порывы.

[kelinfo]

Глава 16
Открыв дверь кабинета, Игнат подавил облегчённый вздох, за столом сидел другой человек, не тот в идеальном костюме, а некоторая его противоположность. Его коренным образом отличала одежда. Серый пиджак окутывающий его плотную фигуру, облегал её разнообразно, на спине и животе, мышиная ткань лежала в натяг, рукава же были широки, но коротковаты, отчего полностью высовывались манжеты клетчатой рубашки, совершенно не вязавшейся по стилю к остальной одежде. Галстука не было и в помине.
- Эмвэдэшник,- сразу догадался Игнат.- ФСБ работает расторопнее.
По стилю работы, эти два ведомства тоже сильно разнились. ФСБ отличалось аналитическим складом работы, они стремились запутать, обсасывали ситуации с разных сторон, не всегда сразу выкладывали козыри, стремились зайти в другого бока, воздействовать через других людей, застать врасплох. И даже начинающие сотрудники, к любому заданию подходили, словно к вербовке очень полезного, в перспективе, резидента. Они могли прикрыть глаза на мелкие проступки, если в результате получали человека, которого можно использовать в своих целях. Они предпочитали сотрудничество, наказанию. Для МВД важна была галочка, неотвратимость наказания, но работали они вяло и если состава преступления не было, легко остывали и успокаивались.
Некоторое время Игнат не мог решить, какой версии ему следует придерживаться, рассказанной ранее или выложить большую часть правды, о чём он договорился с Настей. В итоге решил придерживаться старой версии, так как ведомства будут сравнивать его показания, вернее ФСБ будет сравнивать, так как у полиции не было шансов выудить у госбезопасности её данные. В итоге несоответствие версий, повлечёт новые допросы, а их следовало избегать.
Новый следователь вёл допрос грубее и стремился быстрее его закончить, чувствовалось, что он проводит его лишь формально. Исповедуя принцип,-нет потерпевших, нет и дела. Задавал он похожие вопросы, но в другой последовательности. В тоге составил короткий протокол, дал его Игнату подписать, после чего убрал в коричневую папку.
С другим чувством вышел Игнат из кабинета, камень свалился у него с души и он, весело размахивая руками, пошел по коридору. Теперь он жил одним днём, выкрутился сегодня и ладно. Одно его озадачивало, почему следователь не пожурил его за вчерашний отказ явиться на допрос.
Навстречу ему, крадучись шел Борис, и он решил у него это выяснить.
- Борис… Моисеевич,- с расстановкой сказал Игнат, получилось так, словно он назвал его два раза один раз Борисом, второй по свойски, Моисеевичем. Вроде и формальность исполнил, в тоже время не назвал по имени отчеству.
- Ну, что тебе Игнат?- Словно от надоедливой мухи отмахнулся Борис.
- А вчера, приходил сегодняшний следопыт?
- Следо… Чего? А… Знаешь такие вещи не положено разглашать. Поживёшь - узнаешь. И вообще надоел ты мне. Такую кашу заварил, всей конторой расхлёбываем.
Из этих слов Игнат понял, что приходил другой, иначе к чему это «поживёшь-узнаешь?» И от этого, посквернело на душе.
С трудом отсиживая рабочий день, он делал вид, что занят чертежами, периодически на пороге, их тесного кабинета, появлялись мелкие начальнички, искоса взглянув на Игната, они удалялись, не сказав не слова. Явно контору лихорадило, Игнат понимал, что они не совсем в курсе происходящего. А неизвестность, как всегда любопытна.
За десять минут, до окончания рабочего дня, Игнат засобирался в назначенное место, на встречу с Настей. В вестибюле он столкнулся с Серёгой, единственным близким человеком в этой организации. С ним он мог поговорить по душам, занять денег.
- Серёг, я тебе долг отдам, сразу как перечислят зарплату.- Извиняющимся голосом начал Игнат, прекрасно понимая, что и у товарища с деньгами не густо.
- Да, ладно. Перебьюсь, а тебе разве не перечислили?
- Нет, а тебе?
- Позавчера.
-Странно, нам же раньше в один день переводили деньги.
- Нужно, у Бориса, узнать.
- А…- Махнул Игнат рукой.- Завтра узнаю, сейчас некогда.
- А ты проверь, сообщения, может перечислили?
- Ты, понимаешь, я телефон дома оставил,- сказал Игнат, избегая слова, «забыл», чтобы не врать приятелю. «Оставил» имело более расплывчатый смысл, под него подходило и забыл и оставил специально.
- Тогда может по пивку? Я угощаю.- спросил Сергей.
Выпить бутылку, другую пива, после работы, было типичным завершением дня. В конторе все были разбиты по группам, на мелкие компании, в них подбирались люди, близкие по интересам. . Иногда компании пересекались в ближайшем магазине, объединялись и пили пиво вместе. Некоторые компании демонстративно не замечали других, это были мелкие начальнички и их прилипалы, собиравшиеся отдельно, и пившие дорогие сорта напитков. В рабочих помещениях распивать, категорически запрещалось, поэтому вокруг конторы, были выявлены злачные места, где не обреталось камер видионаблюдения. Иначе дежурный патруль, неизбежно забирал компанию в участок, при этом составлялся протокол, выписывался штраф, сообщалось на работу. Когда-то проблема решалась проще, несколько хрустящих бумажек, избавляло от унизительного пребывания в обезьяннике. Но лавина ложных взяток, свела это достижение демократии, на нет. Жалко было зря потраченного времени, разгон от археологического начальства никого не пугал, главное, чтобы на раскопе все были, как стёклышко, а после работы, это не грех.
С введением новой системы слежения, полиция попыталась этим воспользоваться и отлавливать пьющие компании в трудно доступных местах, но выпивохи быстро их раскусили и стали оставлять телефоны дома. Нависла угроза над самим принципом системы слежения, и полиции запретили пользоваться ей по пустякам. Любители пива вздохнули и стали собираться в парках и за остатками гаражей.
Игнату нужно было на встречу, но душа требовала чего-то расслабляющего. Он с этой кутерьмой, чуть не начал курить, ранее почти не куривший, после допроса гэбэшника, так засосало, что захотелось стрельнуть сигарету. Но стрелять он не любил, а денег на покупку своих, не было. Так он и перетерпел. А попить пиво он согласился.
Когда они стояли в очереди, сзади подошла группа молодых археологов, среди них были две художницы. Контора многое делала по старинке, показывая тем, что у них классические методы, и они не отступают от науки, поэтому выборочные находки рисовались от руки. К одной из художниц, Игнат имел тяготение, но у неё, как оказалось уже имелся гражданский муж, которого она бросила, ради геодезиста Коли. Этот Коля был примечательной личностью, высокий, с густой рыжей бородой, серьгой в ухе, одевавшийся как толкинист и напоминавший древнего викинга. Он производил неизгладимое впечатление на женскую часть конторы. Он менял барышень, как перчатки, из-за него в их среде возникали конфликты, доходившие до рукоприкладства. Но даже брошенные, были готовы в любой момент к нему вернуться. Мужская, преобладающая, часть работников, его ненавидела, но опасалась вступать с ним в конфликт. Некоторые даже стали ему подражать, в одежде, в огромной серебряной серьге, в походке, но это помогало мало, и барышни не обращали на них внимания. И многие отошли от этого. Между тем, встреченная кампашка, предложила объединить усилия по употреблению хмельного напитка, «хмельным» его можно было назвать только условно, но Игнату нужно было поговорить с глазу, на глаз, излить перед кем-то душу, и он отказался. Серёга, поняв это, сказал.
-Как ни-будь, в другой раз.
Жадно присосавшись к пивной бутылке, Игнат удовлетворённо ощутил расслабляющее действие алкоголя. Тяготы этого мира, его суета, не то чтобы исчезли, но отодвинулись на задний план. Краеугольные грани закруглились и уже не так сильно, терзали душу.
- Ну, рассказывай,- Потребовал Сергей.
Игнат с сожалением оторвался от бутылки.
- Вляпался, я тут в историю… Ты уж не сердись, не всё могу тебе рассказать. Сам понимаешь я под некоторой подпиской о неразглашении. Но суть попытаюсь объяснить.
- Любопытно.
С наслаждением потягивая пиво, периодически прерываясь, взвешивая слова, Игнат поведал о случившемся.
- Да, ты растратчик!- Пошутил Серёга.
- Растратчик, не самое страшное, за такие суммы не сажают. Боюсь мне, что-то шьют. А ещё страшнее то, что я могу подвести кучу неплохих людей.
- Угораздило, тебя .
- Понимаешь, захотелось тогда купить икону, со мной такого раньше не было. Всё-бы было просто, если бы они во время платили зарплату. Ну, пожурили бы, наказали бы и всё. А теперь всё может выйти боком. Смешно, но у меня появилась тяга к старинным вещам, даже тяга к коллекционированию. Мне нравятся старые вещи. Я ещё не выбрал свою область, и поэтому меня интересует всё. А помнишь препода по музееведению? Как его? Дмитрия Николаевича, по моему.
- Это ты про Алексеева?
- Ну, да он тогда ещё уволился. Вот с ним бы сейчас пообщаться, я тогда ещё не понимал ничего, словно школьник, изучающий трудных классиков, и лишь спустя годы допетривший, что к чему. Где бы его найти?- И Игнат раскупорил вторую бутылку.
Сергей задумался, и если бы Игнат смотрел на него, то увидел бы хитро задравшиеся уголки губ.
- Знаешь, я пожалуй тебе помогу.
- Чем ты мне можешь помочь?- не понял Игнат.
- Я знаю, где он работает.
- Кто? Дмитрий Николаевич ? Да ладно!
- Ну, дело твоё, я хотел помочь,- и Сергей сделал вид, что собирается уйти.
Игнат схватил его за рукав.
-Постой.
- То-то же.
-Ну и где?
- Да собственно, здесь не далече. В одном школьном музее. Он же музейщик.
-А ты откуда узнал?
- Случайно, помнишь была у нас большая чистка, перед приездом пожарной охраны? Тогда ещё контейнер для мусора пригнали? И все не числящиеся находки, в него?
- Нет, не помню
- А, ну да, ты тогда в экспедиции был. В общем, должен был в контору пожаловать пожарный инспектор, а в камералке коробки, на стеллажах, до потолка, до самых датчиков пожарной сигнализации, а там метр должен быть, пустого пространства, ну или где-то около того. Вот и потребовалось все верха освободить, кроме того старые шкафы, стояли. Пригнали контейнер… В общем жуть. Нас припрягли всё выкидывать, а мне жалко стало, я десяток, самых лучших коробок за гаражами и заныкал. Потом решил в музей отнести, там наотрез отказались брать в таком битом виде, но посоветовали один школьный музей. Директором там оказался, как раз Дмитрий Николаевич, он меня само собой не узнал, а я его узнал по манере разговора. В общем, со слезами забрал он эти коробки, а ночью полезли мы в контейнер, первая ходка удачная, а на второй засыпались, этот охранник, с усиками, наряд вызвал. Мол ходит, кто-то по территории. Я успел уйти, а Алексеева взяли. Правда, потом вникнув в суть дела, отпустили, даже до дома подвезли. Нормальные такие менты попались. Я потом подробности узнал. А утром Дмитрий Николаевич, с одним волонтёром пристроился в хвост к мусоровозу, и выяснил, куда вывезли контейнер, говорят, там тоже много всего собрали…
- Ну, да так они и делают, пристраиваются в хвост к машине.- Сказал Игнат.
- Кто?- переспросил Сергей.
- Да одни знакомые… Ну не суть… Ты меня к нему отведёшь?
- Конечно, только не сегодня. Ну, что ещё по бутылочке? Бог, как говорится, троицу любит.
- Блин, Серёга, у меня встреча, я не могу, не обижайся.
- Ладно, пойду поухаживаю за художницами. Благо они тут за углом. Не бойся, я Лену не трону.
- Да ну её. Спасибо!
- Было бы, за что!
- Было, спасибо.- И Игнат направился к метро.
Его изумило, то что Серёга и тот пытался спасти какие-то археологические предметы. Он этого не знал, наверное тот и не распространялся. Серёга рисковал работой, вытаскивая коробки, начальство за такое по головке не погладит. Он вспоминал свой жизненный путь, пытаясь вспомнить с какого момента, он стал холодным профессионалом, и что на это повлияло. Ведь были же в его жизни моменты, когда он к восьми утра мчался на раскоп, на тот-же олимпийский, и просиживал там до темноты, пока глаза переставали видеть вываливающиеся из под ковша экскаватора находоки. А потом он стал полуроботом, слепо исполняющим волю начальства, делая что прикажут. Зомбирование какое-то. Наверное виновата, выпавшая , чреда неинтересных раскопов, где он выполнял юридическую формальность, финансовую сторону вели другие. Единственное, что запомнилось, это выезды в археологические экспедиции, которые он совершил ради приработка, и бесплатного отдыха на побережье черного моря во время ежегодного отпуска. Вот там работали настоящие археологи, он бы с радостью примкнул к ним, но у них не было вакансий, да и денег, чтобы платить круглогодичную зарплату.
Телефона с собой не было, Настя его не дождалась, поэтому он сразу пошел к знакомому подъезду и набрал запомнившийся номер квартиры. В динамике раздался взволнованный голос Насти.
-Кто?
- Настя, это Игнат.
Входной замок щёлкнул и он вошел.
Её осунувшееся лицо, поразило его глубокими тенями , лежащими в области нижних век.
- Ну, наконец-то, а мы уже собирались передачку тебе относить,- попыталась пошутить она.
В коридоре отмечался некоторый беспорядок, здесь явно перебирали вещи, может бессонная ночь отложила тени под её глазами, подумалось Игнату.
-Всё благополучно?
-Пока всё нормально, это из полиции… А, что дальше не знаю.
Она обернулась, на пороге комнаты стоял высокий сухощавый мужчина с коротко стриженной бородой.
- Ну, вот теперь есть повод, познакомить тебя с папой.

[korsar]

Спасибо, в очередной раз за очередную главу.
Я так понимаю, продолжение будет на завтра - послезавтра...
С уважением.

[kelinfo]

Глава 17

- Ну-с , молодой человек, пожалуйте чай пить,- сказал её отец.
- Бабушка уже легла спать, поэтому, давайте не будем шуметь.- предложила Настя.
- Естественно. Ну-ка давай собирай на стол.- скомандовал отец.
Настя испытывающе посмотрела на отца и Игната и быстро направилась в кухню.
- Вот самое удобное кресло. Садитесь Игнат. Меня, кстати Игорем Сергеевичем зовут… Если вы не в курсе.
Игнат мотнул головой, и сказал.
- Очень приятно.
- Вы, присаживайтесь, это кресло я вытащил из одного дома, на Остоженке, Бидермейер.
Но видя, что Игната не затронуло, последнее, произнесённое слово, добавил
.- Это такой мебельный стиль, примерно середины девятнадцатого века, чуть раньше середины, чуть позже. Обтянуть его пришлось… Было время, когда слёзы наворачивались. В брошенных домах, чего только не было, мебели столько было! Почти всё бросали, шкафы, понимаете ли не под размер потолков в новых домах. Стоит такой гигант, а деть его некуда, дача тогда только строилась, машины не было, в московскую квартиру всего не притащишь. Многое сейчас вспоминаю, прикидываю… эту полочку, сюда можно было втиснуть, тот шкаф на дачу, вот и освободилось бы место, но не взял, и всё погибло… Вещь пропала, а в мебель вкладывалось столько души. У меня годами выработался принцип, брать обнаруженное сразу, иначе потом уйдёт, и до конца жизни будешь локти кусать. Взял и останется только радостное чувство, не взял, огорчение, причем огорчение непоправимое. Эти вот буфеты, тоже из выселенных домов, всё не дойдут руки их реставрировать. Настя говорила, что вы тоже старинными вещами интересуетесь? Что-то собираете?
- Ну, это громко сказано, собираю.- Возразил Игнат, предпочитавший больше слушать, чем говорить.
- Коллекционерство, не знает границ, сейчас многое иссякло, но я застал людей собиравших, дореволюционные канализационные люки. Забавные среди них попадались экземпляры, с надписями. Мюръ и Мерлизъ, видишь такой люк, и сразу реклама, в магазине у Мюра, продаются канализационные люки. Помните, у Булгакова в Собачьем сердце. – « Зина съезди к Мюру, купи ошейник.» Это для Шарика. Всем торговал этот самый крупный универсам, потом его в ЦУМ переименовали, а здание до сих пор цело, возле Большого театра, правда вылущенное внутри. Много таких коллекционеров в Питере было, там больше разновидностей сохранилось, ну и Питерские, кирпичи массово собирали, с клеймами, у них там огромное разнообразие, у нас такого нет, до сих пор можно приличную коллекцию составить, тяжеловато правда, но азартно. Главное современным проверяющим органам, можно сказать, что стройматериалы собираю. Поразительно, но многие виды собирательства, до сих пор не имеют названия.
Тем временем, в комнату вошла Настя, с грудой чайной посуды. Расставив её на круглый, дубовый стол, она ушла.
- Моя гордость,- сказал Игорь Сергеевич.
Игнат сразу и не понял, о чём он, но потому, как отец Насти, любовно погладил дубовую поверхность, понял, что это про стол.
- Тащил, через всю Москву, в такси не входит, в трамвай и метро, не пускают, грузовую машину не нанять, частников не было. Так на своём горбу, с остановками, часа три тащил. Натуральный морёный дуб, фабрика Вольфа, там клеймо выжжено. Реставрации почти не требовалось, так, лишь от грязи отмыл. Стоял на помойке, видимо предыдущие владельцы предпочли ему, более современный хлипенький столик из клееных опилок. Я постепенно убрал из квартиры , всё прессованное. У мамы разве сервант шестидесятых годов. Стили конечно разнообразные, нет единой системы, разрозненные стулья и шкафы. Но… Лучше этого по моему нет.
У отца и дочери, прослеживалась общая манера повествования, слегка занудно назидательная, но Игнат не обращал на это внимание. Конечно, Настя переняла манеры отца. Обычное явление, когда люди перенимают жесты, словечки, интонацию, у более сильного индивидуума, и стараются походить на него. Даже не осознавая этого.
Игнат, ждал, что вот, сейчас его начнут шпинять, что он подставил его дочь, и прочее, и прочее. Но эта часть разговора всё не начиналась.
Настя внесла шипящий чайник. Исчезла снова.
- Я, знаете ли люблю, по старинке… Чай должен быть горячим, электричество так не нагревает. Я бы из самовара пил, но дым.. На даче именно из самовара и пьём… Не из Баташовского конечно, из советского тридцатых годов… Это блаженство, вечер стол с белой скатертью…
- Комары!- прервала его Настя, ставя вазочку с вишнёвым вареньем.
- Комары, конечно, а как же без них? – сощурившись, сказал отец.
- А они липнут к твоему любимому, вишнёвому…- Передразнила Настя.
- И пусть липнут, главное не мухи…
- Где уж по вечерам, мухам взяться?
Игнат прервал их семейное шуткование. Выпитое пиво, давало о себе знать.
- Мне бы… Как-бы, это… Нужно…- начал он не зная как, по деликатнее выразить свою мысль.
Настя хохотнула и поманила его за собой.
Санузел был тоже набит стариной. На полках громоздились коробки, а на двери красовалась подборка латунных дисков, с отлитыми на них фамилиями, с обязательной приставкой слова «инженеръ» …
- Инженер Попов, Бухгольц, Александров, Эрихсон, братья Кертинг…- читал надписи Игнат. Всего таких дисков было не менее трёх десятков. Он даже присел, чтобы прочитать все названия. Получалось весьма забавно, сидишь на унитазе и любуешься, на эти непонятные таблички.
Открыв дверь, он заметил проходившую мимо Настю.
- А это, что?
- А это? Части кранов от труб парового отопления. Папа, лучше расскажет.- Сказала Настя, и крикнула,- Пап расскажи Игнату про шильдики.
В соседней комнате, заскрипели пружины, кто-то заворочался. Настя прикрыла рот рукой, отец выглянул в коридор и осуждающе покачал головой.
- Понимаешь, бабушка не спала всю предыдущую ночь, нам помогала, нервничала.- Прошептала Настя,- Иди в зал.
- Ух, свистушка, «Только не шумите»- передразнил её Игорь Сергеевич, когда Игнат очутился возле дубового стола.- Вроде затихла. У неё больное сердце, плюс давление, а тут такие нервы.
«Тут, такие нервы» было именно тем звонким попрёком, впервые прозвучавшим, за весь вечер.
Спохватившись Игорь Сергеевич, стал рассказывать про устройство парового отопления в дореволюционной России. Появилось оно в конце девятнадцатого, в начале двадцатого, все строящиеся доходные дома, сразу оснащались им, инженеры разрабатывали проект, и ставили на краны табличку со своей фамилией, эдакий знак качества, кран имел несколько положений, в зависимости от прогрева помещения, можно было прибавлять или убавлять напор, подаваемой по трубам, горячей воды.
В общем, будучи далёким от техники, Игнат понял, что это таблички с кранов от паровых батарей.
Игнату вдруг захотелось иметь такой-же знак, до боли, до голодной рези под ложечкой, но набраться наглости и попросить, он не решился. Между тем хозяин дома, вышел и вернулся с двумя кружками, замазанными разноцветной краской, местами краска отваливалась, обнажая нижележащие красочные слои.
- Вот, это подарок.- сказал он улыбаясь.
- А, что это?- с сомнением спросил Игнат.
- Ну, отмоешь от краски поймёшь, только снимай краску послойно, не торопясь, нижний слой, где буквы, имеет черную окраску, если переборщить, то можно снять до металла, и тогда будет не интересно. Чёрная краска, родная, так и задумывалось.
Игнат, понял, что это и с благодарностью принял шильдики с кранов.
- Вот это Бухгольц, а это Александров, самые распространённые, для начала.
Одарённый взглянул на подарок, под толстым слоем краски виднелись, какие-то бугры, шрифт не просматривался вообще.
- И как вы их различаете!- Искренне удивился Игнат.
- Всё дело в опыте,- блаженно сощурившись, сказал Игорь Сергеевич.
- Ну, этак вы и за чай не приметесь,- сказала Настя внося, тарелку со сливочным маслом и ноздреватый пшеничный хлеб. – Сегодня у нас, по скромному. Не успели…
- А я уж, надеялся на бабушкины пирожку, тысячу лет не ел, подобных.- Сыпал комплементы, наглеющий Игнат.
- Сколько-же, вам от роду молодой человек?- перехватил инициативу хозяин.
- После каждого допроса, лет по сто прибавляется.
Атмосфера в комнате оттаяла и дальше покатилась мирная беседа.
Игнат, задавал вопросы, получал информативные ответы. Они не заметили, как проговорили далеко за полночь, на метро Игнат опоздал, на такси не было денег. И его оставили спать, уложив на старый, скрипучий диван, с круглыми подлокотниками, и полкой для всякой мелочи, на спинке.
- Такие делались, вплоть до войны,- сказал Игорь Сергеевич, похлопав диван по черной, пузатой коже.
- Уютный диван, на таком приятно валяться во время болезни или депрессии.
- Никаких депрессий, будьте разносторонним, надоело работать, возьмите кисти, пишите маслом, надоело рисовать, вырезайте по дереву, сходите в музей, на блошиный рынок, напишите научную статью, и тогда времени на ерунду не останется. Жизнь коротка, нужно попытаться, что-то сделать, а не просто пройти через неё как потребитель. Этот диван, только для чтения и размышлений. Но размышлений позитивных. Вам завтра на работу?
- Только мне, бы будильник. Я телефон дома специально оставил.
- Пока лучше не оставлять, это вселяет в них подозрение, они всё равно скоро узнают, что вы были здесь, просто не так быстро, но узнают. Другое дело если нужно скрыться.
-

[kelinfo]

Хотел было прерваться на Рождественские каникулы, но вижу придётся продолжать.... Хотелось бы весёленького, но не получается по ходу, так, что не обессудте.

[korsar]

С моим почтением, Автор!

Хотел было прерваться на Рождественские каникулы, но вижу придётся продолжать....

Константин, каникулы - это святое... Но если будет вдохновение и желание, а главное: время - пишите, мы будем только "ЗА"...

Хотелось бы весёленького, но не получается по ходу, так, что не обессудьте.

Это всё по ходу сочиняете? Что, даже плана и набросок никаких нет? То бишь, Муза и всё?
С моим уважением, Владимир.

[kelinfo]

Плана никакого нет, что на ум взбредёт... Только прикидки. Мне сложно с чем-то сравнивать.... Но герои живут самостоятельной жизнью... Хочу их повернуть туда-то, повествование не идёт... Проислушиваюсь, и пишу, как пишется... Как лучше складывается.

[kelinfo]

Глава 18

Серёга сидел на шатком, низеньком заборчике, разделявшим тротуар от газона и нервно курил. Как только хлопнула входная дверь и появился Игнат, он сразу вскочил и направился к нему на встречу.
- Ну, что-же ты старик, просил организовать встречу с Дмитрием Николаевичем, а сам резину тянешь? Я уже заждался тебя.
- А, что ты не звякнул?
- Так телефон то у тебя на прослушке, а мне это не к чему… И Дмитрию Николаевичу, тоже, он сам понимаешь не на лучшем счету у органов. Ну давай, двинули, он нас ждёт. Ты кстати, подарок приготовил?
-Подарок?- не понял Игнат, судорожно соображая, что лучше бывшему преподу подарить, банку кофе или бутылку коньяка. Кофе, пожалуй лучше, демократичнее по цене.
- А, он это , употребляет?- спросил он Серёгу, многозначительно постучав себя по шее.
- Это ты о чём?- в свою очередь не понял приятель.
-Ну, в магазин заскочить… За подарком..- неуверенно предложил Игнат.
- Вот балда, идёт в школьный музей и хочет бутылкой спиртного отделаться…. Музеям брат, дарят только экспонаты!- нравоучительно заметил Сергей. И хлопнув себя по карману, показал краешек аптечного пузырька.
- Таганская аптека, это тебе не хухры-мухры. Подарок, что надо. На двоих гостей хватит.
- Подожди меня ещё пару минут,- крикнул Игнат и помчался в контору.
Кубарем спускаясь в подвальное помещение камералки, он показным, спокойным шагом подошел к своему лотку, показательно взял первый попавшийся листок бумаги, и стал делать вид, что сверяет содержимое пластикового ящика, со списком. Осторожно тронув пакет с найденными на свалке пузырьками, он извлёк из него витиеватый флакон и сделал вид, что положил его на место. Но флакон перекочевал в рукав куртки. Поковырявшись для виду ещё несколько секунд, попытавшись сопоставить несколько керамических фрагментов, Игнат неохотно задвинул лоток на стеллаж, огляделся и неторопливо побрё1л к выходу. Он был уверен. Что камеры видеонаблюдения, не засекли экспроприацию его собственной находки.
Серёга заговорщиски ткнул его в бок.
- Ты, чего находку стырил?
- Нет, это мой собственный,- ответил Игнат.
И когда они удалились на значительное расстояние от работы, слегка тряхнул рукой, и в ладонь ему сполз приятный парфюмерный сосуд, выполненный в стиле Модерн.
- Неплохо, неплохо… С какого объекта?- спросил Сергей, возвращая пузырёк обратно.
- А, бог его знает, переотложенный слой, на грунтоприёмнике нашел.
- А, как тебя туда занесло?
-Долгая история, неотъемлемая часть той самой…- отмахнулся Игнат.
Серёга засопел.
- Пока не могу рассказать, за неё меня как раз и таскают, но пройдёт время, всё уляжется и я расскажу… Обязательно расскажу, ты будешь смеяться.
- А…- протянул друг.
Послевоенная школа из крашенного, неоштукатуренного кирпича, ютилась на задворках одного коротенького переулка, с односторонним движением.
Сергей нажал кнопку. Зашуршал, искаженный динамиком голос охранника.
- Вызовите Дмитрия Николаевича, директора музея.
Охранник ответил, что он, наверное ушел.
-Этого не может быть, он нас ждёт.- Настойчиво возразил Серёга.
В динамике, что-то щёлкнуло, и через минуту открылась калитка школьного забора.
Дмитрий Николаевич улыбался, по ту сторону школьных турникетов.
-Я уже вам пропуски выписал.
- Дмитрий Николаевич, вы меня наверное не помните?- начал разговор Игнат.
- Конечно не помню, упомнишь всех вас, вечно галдящих охламонов!
-Да, не лучшим образом мы себя вели…- попытался сгладить разговор Игнат.
-Молодость, не разумеет жизни, не ведает, что ей пригодится, а что нет. Ну пойдёмте, покажу вам своё детище.
Они шли по длинным коридорам.
- Помещенье у меня маленькое, к сожаленью. Но большего не предвидится.- Сказал он, открывая типичную, школьную дверь. – Сергей, мне тут подвернулся недостающий Гусаревский кирпич и изразец с белой поливой, клеймо Власов, так, что керамический раздел пополняется.
Он щёлкнул выключателем и по помещению, веером разбежались огоньки энергосберегающей подсветки.
Музей представлял из себя обычный школьный класс, начисто лишенный окон. И в этом было его преимущество, на месте окон появились дополнительные площади, для размещения стеллажей, стендов или витрин, тесным кольцом, опоясывавших периметр помещения, и лишь дверь разрывала эту сплошную линию, да и то частично, ибо над дверью висела подборка старинных замков и ключей, словно эти экспонаты напоминали о своей причастности к дверной тематике.
- Начинать движение, нужно с права,- пояснил старый преподаватель.
- Дьяковские находки,- продолжил он, по праву принимая на себя роль экскурсовода.
Игнат снисходительно рассматривал витрину с этими огрызками керамики, случайными отщепами, фрагментом грузика. Всё это он видел в крупных музеях, и даже держал в руках более крупные фрагменты керамики, когда работал на раскопках в Коломенском. От выставленного, после этих воспоминаний, веяло убожеством, и он сделал над собой усилие, чтобы презрительно не хмыкнуть. Но потом решил, что для школьного музея, это вполне приличное собрание, тем более, что на серьёзные музеи десятилетиями работали ведущие археологи страны, а здесь собирал один человек.
- А эти древности то, как удалось добыть?- для приличия спросил Игнат.
- Всё просто, каждую осень, когда сбрасывают уровень воды в Москва реке, я выезжаю на место и брожу по берегу, затопленному летом, река постоянно, что-то вымывает. Потом поднимаюсь к засыпанным раскопам и собираю фрагменты керамики, не замеченные археологами, однажды даже пакет с мелкими предметами нашел, его забыли забрать, при завершении сезона. Сергей вот помог, в вашей конторе выбросили коробку с невзрачными нуклеусами. В пойме кстати и поздние находки попадаются, куски кирпичей с единорогом из дворца Алексея Михайловича, и ещё более поздняя бытовуха. Монеты, на тропинках. Непременно возите туда детей, когда они у вас появятся. Ну пойдёмте…
Славяне были представлены обломками височных колец, стеклянных браслетов, и огромной подборкой битой керамики. В углу красовался бюст вятической женщины, по реконструкции Герасимова. Имитация бронзы местами стёрлась, обнажив белёсую внутренность гипсовой копии.
-Бюст я подобрал на помойке родного института, когда ещё преподавал. В шестидесятые годы их клепали для районных музеев массово, примерно как пионеров, покрывали составом напоминающим бронзу и вперёд…
Так переходя с места на место, Дмитрий Николаевич рассказывал, какую ни будь поучительную, а зачастую анекдотичную историю, про тот или иной экспонат. Поддужный колокольчик Клюйкова, со сточенным ухом, пытались приспособить под ступку, и он обменял его на китайскую кофемолку. Морду гипсового льва он снимал со стены дома обреченного на снос. Что-то дарили, приносили, продавали, меняли. Так складывалось собрание.
Кузнечный отдел был представлен изобилием жиковин, засовов, ручек, фрагментов решеток и кронштейнов. Отдельно висели конские подковы, выполненные в разных техниках, они отличались друг от друга, разительнее чем человеческая обувь. По размерам, замкнутые, со съёмными шипами, ортопедические подбитые резиной, крупные и мелкие, округлые с грудных конечностей и овальные с тазовых, спортивные и тяжеловозные, зимние и летние, универсальные. Их было штук шестьдесят, но повторений не было, даже советские, стандартизированные, окончательно подгонялись по форме копыта. Игнат задержался рассматривая былое свидетельство, лошадиных трудов. Ему захотелось такую-же подборку, к себе в комнату, захотелось страстно и он решил не сдавать найденные подковы в находки.
- И это вы всё собрали после того, как уволились?
- Нет, конечно, я же коллекционер. С детства не мог пройти мимо старинной вещи. Как выражалась моя жена, - захламил квартиру, балкон, гараж, дачу и все сараи. И когда появилась возможность, что-то выставить, я поднял свои запасники и выставил. Я не жалею, что ушел из института. Мне бы помещение побольше, а то с верху пришло распоряжение, вот эти витрины в центре убрать, они якобы мешают проведению экскурсий и в случае пожара, создают препятствие для эвакуации.
- Опять с детства любил старину!- подумалось Игнату.- Отец Насти, тоже с детства… Да и Настя, конечно-же с детства…
Детство Игната, тоже прошло по касательной к этой любви, он вспомнил поездку с дядей и отцом, когда нашел те злополучные монеты. И ещё была пара подобных выездов, не столь удачных, но полных романтики.
В это время прозвенел звонок, означающий перемену. И в приоткрытую дверь втиснулась группка мальчишек. Степенно начав движение вокруг витрин, они остановились возле военной, один не удержался и потрогал немецкую каску, лежавшую на полу. За, что получил подзатыльник от другого и они затеяли боевую возню. Задетая плечом витрина, издала глухой гудящий звук, после чего мальчишки с воплем покинули помещение.
- Сорванцы, - только и сказал Дмитрий Николаевич.
- Построже нужно,- заметил Сергей.
- Строже нельзя, может что-то отложится в голове. Люди, особенно школьники, должны ходить в музей не по принудительным экскурсиям, а добровольно, по велению души. Тогда и родится другое общество.
Они подошли к стеллажу заполненному клеймёными кирпичами.
- Вот он с единорогом,- и Дмитрий Николаевич погладил массивный фрагмент, где во вдавленном круге извивалась непонятная зверушка, опознанная исследователями, как единорог. -Это тот самый Гусарев, давно искал эту разновидность. Это Питерские, всегда их привожу. Конечно до полноты собрания мне далеко, местные кирпичные маньяки меня переплюнули, но всё же несколько нечастых в моём собрании есть…
- Это бытовое стекло. Конечно подборка не полная, пивные и винные бутылки пришлось убрать, усмотрели пропаганду употребления спиртных напитков… А в свастике из немецкой колючей проволоки, пропаганду фашизма… В общем не без дураков в нашем руководстве. Нервы тоже треплют…
- Мы кстати к вам не без подарочка.- Ответил Сергей, и сделав знак Игнату достал свой пузырёк.
- Ну как, - Дмитрий Николаевич, одел более сильные очки и подошел к свету.
- Таганская, с трепетом произнёс он. Из восьмидесяти подписных московских аптек, я собрал только шестьдесят две, Таганская у меня конечно есть, но другой размер. Спасибо. Порадовали.
И увидев в руках Игната красивый парфюм восхитился не меньше, тем более, что такого у него не было.
- Дмитрий Николаевич, мне нужно с вами поговорить. Хочу попросить у вас совета.
- Да, Сергей мне, что то смутно объяснял… Давайте так, если это не спешно то приходите ко мне домой… Завтра. Я напишу вам адрес. Сейчас просто нужно, на собрание нумизматического общества.
- Это неспешно, но если не возражаете, я хотел бы поговорить с вами сегодня.- ответил Игнат.
- Тогда вам придётся поехать со мной, на другой конец Москвы.

[kelinfo]

Глава 19
После беседы с Дмитрием Николаевичем, Игнату захотелось поделиться услышанным, с Настей. В последнее время у него стало появляться такое желание. Раньше он держал всё в себе, с последних классов школы, когда пробовал курить, дрался из-за девочек, где-то бедокурил, родителям этого рассказывать было нельзя, вот он и таился. И лишь сейчас, попав в трудную жизненную ситуацию, он испытал острую потребность в общении. Ему требовались советы совершенно посторонних людей, и он уже не мыслил, как сделать собственный шаг без совета, и лучше всего для этого подходила Настя.
Она не брала трубку, возле подъезда стояло две грузовых машины, в которые грузчики в форменной одежде загружали однотипные пластиковые ящики.
- Кто-то переезжает, - решил Игнат. – И есть такие дураки, готовые выехать из такого дома! Старый, в хорошем районе, с историей, со сложившимся десятилетиями коллективом интеллигентных жильцов. Не то, что новостройки последних сорока лет. Если бы не всеобщая нужда… Если бы не она толкала на продажу, таких квартир, то владельцу бы не было оправдания. Уже не первый год управляющие компании на государственном уровне выдавливали малоимущих из таких квартир, налоги , техобслуживание, ремонт. Не говоря о газе, свете и воде, всё делалось, чтобы у людей не хватало средств содержать такие квартиры. Для этого нужно было быть состоятельным человеком.
Протиснувшись боком, Игнат стал подниматься по лестнице, грузчиков было четыре пары. И надежды завладеть освободившимся лифтом, не было совсем.
Его удивило, что люди суетятся на Настиной лестничной площадке, более того дверь в их квартиру была открытой. Как он сразу не догадался, откуда выносят коробки, ведь он слышал знакомый, дребезжащий звон, трущегося друг о друга стекла.
- Неужели решили вывезти от греха подальше коллекции? Значит ситуация обостряется. Плохо. Но они вывезут, вон и перевозчиков наняли. Я, сейчас помогу. Только какая спешка! Даже флаконы не упаковываются, а складываются навалом. На Настю это не похоже, будь у неё время, она бы все переложила поролоном, каждый сосуд завернула бы. А тут, поколят ещё!
В подтверждение его мыслей, один грузчик уронил коробку, и послышался звон разбиваемого стекла. Его товарищи захихикали, отвешивая шуточки. Настя почему-то не выбежала, хоть должна была выскочить фурией. Игнат ничего не понимал.
Прижавшись к стене, он протиснулся в открытую дверь, на пороге стоял полицейский.
- Вы сюда?- строго спросил он.
- Да, - промямлил Игнат, внезапно пересохшими губами.
- Тогда проходите, не мешайте. Вам прямо по коридору. Не задерживайтесь.
Он не узнал квартиры, на полу валялись обрывки бумаги и картонных коробок. Хрустнула под ногой деревянная планка рамки, Игнат нагнулся, поднял её и отложил в сторону. Он узнал этот кусок, когда-то он обрамлял подборку стеклянных пробок с жуками и ящерицами. Сама фанера валялась в стороне, из неё явно выдерали прикрученные на проволоку пробки, приглядевшись, он увидел раздавленную пробку с саламандрой. Всё внутри его заныло кислой, жгучей тоской. Это был обыск, с конфискацией.
Полицейский заметил действия Игната и прикрикнул на него.
- Не задерживаться! Товарищ капитан, к вам посетители.
Дверь в залу открылась и на пороге появился следователь ,проводивший последний допрос. Видимо он командовал обыском. В это время дверь бабушкиной комнаты открылась и оттуда вышла группа парамедиков. Виновато пряча глаза они прошли мимо Игната, последний задержавшись тихо сказал одну фразу. – Мы сделали, всё, что смогли.
- Такова жизнь, - закатив глаза к верху, вымолвил следователь.
Следователь грубо втолкнул Игната во внутрь. На жесткой деревянной табуретке, на самом её краешке сидела Настя. При виде его она встала.
- Сидеть!-рявкнул следователь.
Она покорно села. Кровь бросилась в лицо Игнату.
- А, что здесь происходит?- с возмущением спросил он.
- Обыск… Банальный обыск… Твоё место сынок, в том углу, и обдумай свои показания, он этого зависит твоя судьба.
- Они конфисковывают коллекцию-, сказала Настя. – Папу увезли… У бабушки инсульт…
- Молчать!- рыкнул следователь.
Игнат только сейчас заметил, тучную даму с крашенными рыжими волосами. Сочетание волос, бордового костюма, яркой помады, придавало её лицу цвет кожи ирландского пропойцы.
Она деловито перебирала, предметы в коробке, осколки бутылок, куски изразцов, ссыпались в мешки и сваливались в кучи в углу. Что-то она почти бросала в фирменные пластиковые контейнеры с удобными ручками. По мере их заполнения, сотрудник его закрывал крышкой и опечатывал электронной пломбой. На клочке бумаги ставилось число и подпись. Периодически грузчики выносили опечатанные контейнеры. Иногда дама подходила к Насте и спрашивала разъяснений. Та тихо отвечала. Игнат слышал отдельные фразы.
- Фрагмент восемнадцатого века…Смоленское общество пиво-мёдоварения… Мухоловка…Изразец конца семнадцатого века, с Ордынки…
Выслушав пояснения, дама хмыкала, и как правило бросала предмет в мешок.
- Что с ними будет? - Как-то спросила Настя.
- Эти фрагменты не представляют музейной ценности, поэтому скорее всего… В мусор…
- В мусор? – взвилась Настя.- Мой отец всю жизнь положил, собирая это. Он изучал планы, архивы, чтобы привязать найденный кусок изразца, к тому или иному дому, к тому или иному владельцу. Они все подписаны. А вы в мусор….
- Тихо, тихо… Тихо.- зашикал на неё полицейский, стараясь усадить на табуретку.
- Оставили бы нам, что сочтёте неинтересным и не нужным…
- Девушка, успокойтесь, такими вещами имеет право обладать только государство… Только оно определяет ценность экспоната… Частному лицу, это иметь не положено.
- Определяет ценность экспоната?- взбеленилась Настя. – Да вы изразец конца семнадцатого, от начала восемнадцатого не сможете отличить. Я не говорю о пузырьках конца девятнадцатого. О какой- компетентности, может идти речь? А пузырьки с бумажными этикетками, это тоже археологический материал? Так, почему вы и их забираете?
- Да, я не скрываю, что это не мой раздел, я изучаю Неолит, я узкий специалист, но общую ценность предметов отличить смогу.
Настя поняла, что спорить бесполезно, и обратилась к следователю.
- Ну, что вы меня мучаете? Отпустите меня к бабушке в комнату, я там сейчас нужнее. И делайте, здесь, всё, что захотите.
- Вам, наверное известно, что при обыске, должен присутствовать один из членов семьи? Не моя вина, что ваш отец оказал сопротивление, и его пришлось изолировать, а у бабушки оказались проблемы со здоровьем? Вы единственный член семьи, который сейчас может здесь присутствовать…
Следователь посмотрел на Настю, и подумав с минуту сказал.
- Тем более, что к бабушке вам нельзя, она умерла, не приходя в сознание….
Настя завыла, Игнат не выдержал этого вскочил и бросился на следователя, пытаясь ударить боковым в челюсть, но следователь оказался прытким, он отпрянул, и сам вдарил с размаху под дых, Игнат раскрыл рот пытаясь вдохнуть, но мышцы диафрагмы не слушались, тёмные круги поплыли перед глазами , и он осел скорчившись в три погибели.

[korsar]

Константин, это Вы зачем так то? И так всё в последнее время мрачно и беспросветно, а ещё и у Ваших персонажей тоже, смотрю, жизнь не шоколад... Не дай Бог нам всем такого будущего. Хочется в утопии пожить хоть напоследок, где всё честно, справедливо и светло... Сорри, если что не так...
С моим уважением.

[kelinfo]

Глава 20
В большой общей камере, он забился в угол, сумрачно поглядывая на её обитателей. Ему ещё не приходилось находиться в подобных заведениях. Это была даже не камера, а «обезьянник», с тремя глухими стенками и одной, образованной решеткой. Три стены были выкрашены потрескавшейся синей краской. Местами она отваливалась кусками, обнажая вековые напластания сине-зелёных тонов. В этот же цвет были и выкрашены деревянные скамьи, намертво прикрученные к стенкам. Народ подбирался разношерстный, но преобладали, спившиеся трудяги, с одутловатыми лицами, делавшими их похожими на азиатов, державшихся вместе, сгрудившись в правом углу и балакавших на своих тюркских наречиях.
У него ныл живот, саднило рёбра, по которым прошлись тупые носки лакированных туфель, гражданина следователя, наказывая его за проявленную дерзость и непокорность. Настроение было отвратительным, где-то рядом, сию минуту, решалась его судьба, в одном из этих мрачных кабинетов, куда периодически уводили задержанных. В последние годы шли ужесточения, за сопротивление работнику полиции, без рукоприкладства, грозило семь лет. За отягчающие последствия и того больше. Поэтому всё зависело от злобности следователя, если он посчитает себя обиженным, то влепят на полную катушку, если окажется совестливым, то всё может обойтись.
Периодически из их клетки кого-то выводили, назвав по фамилии. Периодически приводили новых, вновь прибывших, встречали шутками, подколками. Гопота явно находила в этом развлечение, единственную возможность, скоротать время. Затем они добавили к этому ещё одно развлечение, по очереди просились по нужде, их выводили по одиночке, затем просился следующий, как один круг закончился, всё начиналось по новой.
- Начальник, сил нет, терпеть, вчера пива обпился…- вопили ушлые, под одобрительный гогот сокамерников.
Всё это вносило суету, приводя в движение людские потоки. На середине второго круга их одёрнули. Из-за стеклянной перегородки вышел дежурный, прострекотал дубинкой по прутьям решетки, которые отозвались в различных полутональностях струнных нот, и народ затих. Издавая лишь изредка смешки, вспомнив удачную шутку бывалых.
От безысходности Игнат стал прислушиваться к разговорам, надеясь услышать, сходную со своей ,историю. От группки азиатов он отвернулся, не надеясь на существенную информацию. Алкаши же предавались воспоминания о выпитом наконуне. В итоге он стал следить, за происходящим в коридоре. Поэтому, когда звякнул засов, соседнего, расположенного под прямым углом, отделения для женщин, он глянул в ту сторону и увидел Настю сопровождаемую молодым сержантом полиции.
- Настя,- крикнул он вскакивая со своего места, пытаясь показать, что он здесь.
Она кисло глянула в его сторону.
- Не разговаривать. Садитесь на своё место!- повелительно потребовал конвоир.
Проходя мимо, Настя обернулась, подслеповато всматриваясь сквозь прутья .
- Отойдите от ограждения,- окрикнул дежурный.
И Игнат сел на место, вернее не на своё, а на чужое. В углу, кто-то уже расположился с удобством.
- Чёрти что происходит,- думалось Игнату,- в нашей «свободной», самой лучшей стране, из-за пустяка, из-за растраты, в общем-то ничтожной суммы денег, из-за несоответствия купюр, могло завертеться такое дело, запуская всю мощь судебной машины, под маховики, которой попал он, Настя, её отец, десятки людей, а бабушку вообще раздавило, оторвав у неё жизнь. Чудовищно! И ни какого снисхождения.
Он не сразу расслышал свою фамилию, и только после повторного выкрика, удивлённо поднял голову. Неужели в камере был его однофамилиц? Но нет, все сидели спокойно, никто не встал, значит вызывали его и Игнат вскочил.
- Заснул, ты что ли?- Недовольно заметил старший сержант.
- Задумался,- буркнул Игнат.
- Раньше нужно было думать.
- Времени не было.
- Лицом к стене,- буднично, привычно, может в миллионный раз произнёс, эту набившую оскомину фразу, конвоир.
Пока шли по длинным коридорам, выкрашенным всё той-же синей краской, конвоир повторил её ещё раз пять.
За окном рассветало, учреждение явно работало всю ночь, чтобы обработать и рассортировать всю массу задержанных.
В кабинете, куда его привели, неожиданно оказалась, женщина. Уж её то он не ожидал, здесь увидеть, почему-то у них постоянно менялись следователи.
- Наверное того, что вёл обыск, отстранили от дела. За грубость скорее всего.- радостно подумал он.
- Здравствуйте, теперь Ваше дело буду вести я.- приветливо, сказала она.
Начало было неплохим, обнадёживающим.
- А, как-же предыдущий следователь?- для праформа спросил Игнат.
- Он, теперь выступает, как истец, как лицо пострадавшее.- ответила она внимательно глянув на него.
Он дёрнулся, значит сценарий развивался по худшему для него варианту, значит ему грозит более серьёзная статья, не только сопротивление властям, но и причинение телесных повреждений. Он почувствовал, как с ноющей болью сжалось сердце, по спине прокатилась капля холодного пота, задрожали руки и колени.
- Сколько мне грозит?- напрямую спросил он.
- Это будет решать суд, наша задача установить все обстоятельства дела. Выяснить все смягчающие и отягощающие особенности .
Тогда Игнат рассказал всё происходившее в тот вечер, описал поведение следователя , указывая на его циничность, на непрофессионализм музейного работника, на гибель сотен экспонатов, пошедших в мусорные мешки, на то, что он как историк, не мог с этим смириться. Он разошелся, высказывая ей всё, что накипело в последние дни, выкладывая все свои обиды. Словно, в детстве маме или бабушке, после перенесённой несправедливости, с детскими слезами и всхлипываниями. Может не случайно они выбрали в следователи женщину, к ним в трудной ситуации бывает больше доверия, может это был психологический ход, но он не думал об этом, а всё рассказывал и рассказывал. Правда пару раз он осёкся, едва не взболтнув лишнего, это давалось с трудом, в такие минуты не думаешь о последствиях, о значении того или иного слова.
Между тем она доверительно кивала, делала пометки в блокноте, Игнат знал, что их разговор записывался и эту запись будут ещё многократно прослушивать, выискивая слабые места, несоответствия.
- Какое изобилие информации, сказал она, когда Игнат подвёл подитог.- Нужно будет подумать, что следует включить в протокол допроса. Пересядьте на тот стул возле стены.
И она застучала по компьютерной клавиатуре. Игнат сел в сторонке и принялся анализировать, последовательность допроса, вроде серьёзных ошибок он не допустил, придерживался выбранной ранее линии. Следователь настроена благожелательно, может всё и обойдётся. Оставались ещё родители, они были ещё не в курсе случившегося, телефон у него отобрали сразу-же и он не сделал звонка. Но ничего, как отпустят он сразу-же им позвонит. Но если бы у него была возможность позвонить, он бы позвонил не им, а Серёге, умоляя его отправиться к дому Насти и покопаться в местной мусорке, вытаскивая все мешки со старинными предметами, нужно было, хоть, что-то спасти. Пусть привлечет Дмитрия Николаевича, пусть забирают в школьный музей, главное, хоть что-то спасти. Потом они будут судиться и доказывать, что коллекция собиралась легально, что предметы были с чердака, и пусть они пытаются доказать обратное. Но то, что ссыпалось с грохотом в мешки, это могло исчезнуть на всегда, и это нужно было спасать.
Но телефона не было, звонок не предвиделся, а звонок адвокату предоставлялся только с третьего дня, после взятия под стражу. Таков был принятый в «интересах следствия» закон.
Вспомнив что-то он даже ухмыльнулся, сейчас на допросе он назвал Настю своей девушкой. Назвал впервые, конечно это было нужно, для оправдания своих действий, для более логичного объяснения всего случившегося, но тем не менее он уверенно назвал её своей девушкой. Какая к чёрту девушка? После случившегося, она с ним и разговаривать не станет. Более того плюнет ему в лицо, но он-то в чём виноват? Явно их семью давно пасли, музейные работники в желчной злобе почёсывали руки, поэтому и прислали представителя из отдела неолита. Чтобы не вызывать подозрений, что на собрание позарились из отдела стекла и керамики. Органам нужен был только повод.
Следователь нажала кнопку, явился конвойный и встал возле двери, а она вышла.
- Совещаться пошла, - подумал Игнат.
Через пять минут она вернулась, раскрыла принесённую папку, и принялась, что-то сосредоточенно изучать. Это было его дело. Игнат зашевелился на стуле.
-У вас не простая ситуация,- наконец сказала она.- Сделаем так, составим протокол , о происшедшем. Так как его нужно составить в вашем присутствии. А дальше отпустим вас под подписку о невыезде.
Подписка была вполне приемлемым вариантом, грози ему хотя бы пять лет, его не выпустили бы. Невыезд давался только за мелочь и финансовые махинации.
Когда зашумел принтер и Игнату дали в руки лист ещё тёплой бумаги, он принялся старательно изучать текст. Отметив, что протокол составлен в мягких тонах по отношению к следователю ведшему обыск. В нём лишь упоминалось об истерике случившейся с Настей, и что Игнат, будучи её женихом, бросился на работника органов, видя в его действиях угрозу для своей невесты.
- Надо же, женихом… Но в целом приемлемо.
- В официальном языке, нет выражения – « его девушка». Есть жених, сожитель…
- Да и сожительства у нас никакого не было…
- Вот видите, значит – жених, это самое подходящее, а там пусть каждый думает в меру своей испорченности.
- Согласен. А с Настей, что будет?
- Не знаю, её допрашивает другой следователь. По крайней мере, нужно подождать, мы разберёмся. Распишитесь. Здесь и здесь… И ещё подписка о невыезде… Нарушение пунктов 1.7 и 1.8, влечет за собой уголовное наказание, не зависимо от смягчающих обстоятельств.
- А если мне нужно по работе?
- На работу будет направлено письмо с соответствующим предписанием.
Игнат чиркнул несколько закорючек.
- Это всё?
- Да вот пропуск, изъятые вещи получите у дежурного. Ждите и не делайте глупостей.