Что получалъ Георгіевскій кавалеръ?
Полный Георгіевскій кавалеръ получалъ офицерское званіе, потомственное дворянство, сто десятинъ земли и 120 рублей пенсіи въ годъ.
 |
Общайся на форуме и получи денежный приз! Подробнее |
Интересные подробности о Георгиевском кресте
-
El jaguar
Георгиевский крест для "Ставропольской девы"
Когда говорят, что у нас нет своей "Орлеанской девы", то, значит, либо плохо мы еще знаем свою историю, либо не нашлось у нас своих драматургов и поэтов, чтобы оставить память о народной героине. Была еще одна объективная причина, по которой оказались забытыми не только "Ставропольская дева", но и другие герои Первой мировой войны — революция и наступившее лихолетье Гражданской войны. Их имена стали к нам возвращаться. Давайте вспомним об их подвиге!
22 сентября 2014 г. исполнилось 99 лет со дня гибели сестры милосердия Риммы Ивановой. Почти век назад шагнула в бессмертие эта 21-летняя девушка – героиня Великой войны, как тогда называли Первую мировую…
Родилась Римма Михайловна Иванова 15 июня 1894 г. в семье казначея духовной консистории. Окончила курс Ольгинской гимназии и стала работать народной учительницей в земской школе села Петровское. С началом Великой войны вернулась в Ставрополь и, как тысячи других русских барышень, окончила курсы сестер милосердия, по окончании которых работала в епархиальном лазарете для раненых воинов. Но этого было для Риммы мало. И 17 января 1915 г. она, коротко остригшись и назвавшись мужским именем, ушла добровольцем на фронт. Служила в 83-м пехотном Самурском полку, а когда всё раскрылось, то стала служить под своим настоящим. За мужество при спасении раненых она была удостоена Георгиевского креста 4-й степени и двух Георгиевских медалей. Самурцы буквально обожали свою медсестру и считали ее талисманом полка.
Родители волновались за девушку, просили вернуться домой. Римма писала в ответ: «Господи, как хотелось бы, чтобы вы поуспокоились. Да пора бы уже. Вы должны радоваться, если любите меня, что мне удалось устроиться и работать там, где я хотела… Но ведь не для шутки это я сделала и не для собственного удовольствия, а для того, чтобы помочь. Да дайте же мне быть истинной сестрой милосердия. Дайте мне делать то, что хорошо и что нужно делать. Думайте, как хотите, но даю вам честное слово, что многое-многое отдала бы для того, чтобы облегчить страдания тех, которые проливают кровь. Но вы не беспокойтесь: наш перевязочный пункт не подвергается обстрелу… Мои хорошие, не беспокойтесь ради Бога. Если любите меня, то старайтесь делать так, как мне лучше… Вот это и будет тогда истинная любовь ко мне. Жизнь вообще коротка, и надо прожить ее как можно полнее и лучше. Помоги, Господи! Молитесь за Россию и человечество».
В августе 1915 г. Римма съездила на побывку к тяжело заболевшему отцу. Тот взял с нее слово – перевестись в 105-й пехотный Оренбургский полк, полковым врачом которого служил старший брат Риммы, Владимир Иванов. Отказать отцу девушка не могла. Так Римма Иванова попала в Белоруссию – 105-й Оренбургский полк воевал на Полесском участке недавно созданного Западного фронта.
«Мои хорошие, милые мамуся и папка! – писала Римма в начале сентября. - Здесь хорошо мне. Люди здесь очень хорошие. Ко мне все относятся приветливо… Дай вам Господи здоровья. И ради нашего счастья не унывайте». Оренбуржцы также полюбили новую сестру милосердия, называли ее «святой Риммой». 8 сентября 1915 г. она отправила родителям последнюю весточку от имени своего и брата: «Чувствуем себя хорошо! Сейчас спокойно. Не беспокойтесь, мои родные. Целуем. Римма. 8.IX.15».
На следующий день, 9 сентября, 105-й пехотный Оренбургский полк атаковал противника у села Доброславка, центра Доброславской волости Пинского уезда Минской губернии (сейчас Пинский район Брестской области). 10-ю роту германцы встретили жестоким огнем, несколько станковых «Максимов» косили нашу пехоту. Погибли два офицера, солдаты дрогнули, смешались, но тут вперед вышла Римма Иванова, перевязывавшая в гуще боя раненых. «Вперед, за мной!» - крикнула девушка и первая бросилась под пули. Полк рванулся в штыки за своей любимицей и опрокинул врага. Но в гуще боя Римма была смертельно ранена разрывной пулей в бедро. Ее последними словами были: «Боже, спаси Россию».
Погибшая на белорусской земле 21-летняя сестра милосердия Римма Михайловна Иванова стала единственной в России женщиной, удостоенной ордена Святого Георгия 4-й степени – почетнейшей боевой награды русской армии.
22 сентября 1915 года на имя начальника Ставропольской губернии из действующей армии была получена следующая телеграмма: «Государь Император 17 сентября соизволил почтить память покойной сестры милосердия Риммы Михайловны Ивановой орденом Святого Георгия 4-й степени. Сестра Иванова, невзирая на уговоры полкового врача, офицеров и солдат, всегда перевязывала раненых на передовой линии под страшным огнем, а 9 сентября, когда были убиты оба офицера 10-й роты 105-го Оренбургского полка, собрала к себе солдат и, бросившись вперед вместе с ними, взяла неприятельские окопы. Здесь она была смертельно ранена и скончалась, оплакиваемая офицерами и солдатами… Корпус с глубоким огорчением и соболезнованием свидетельствует уважение семье покойной, вырастившей героиню – сестру милосердия. О чем прошу сообщить родителям и родным, жительствующим на ул. Лермонтовская, 28. Командир 31-го армейского корпуса генерал-адъютант Мищенко»
Через три дня гроб с телом героини прибыл на ее родину, в Ставрополь. Хоронил Римму весь город. В прощальном слове, сказанном над могилой у собора Св.Апостола Андрея Первозванного, протоиерей Семен Никольский сказал: «Франция имела Орлеанскую деву – Жанну д’Арк. Россия имеет Ставропольскую деву – Римму Иванову. И имя ее отныне будет вечно жить в царствах мира».
В городе собирались устанавливать памятник героине. Но после захвата власти в стране большевиками, подвиг Р.М.Ивановой, как и подвиги многих других русских героев Великой войны, был надолго забыт, а ее могила уничтожена. Только недавно надгробие было восстановлено, а на здании гимназии, где училась единственная женщина – Георгиевский кавалер, установлена мемориальная доска.
Сейчас о ее подвиге помнят разве что на родине «святой Риммы» - в Ставрополе. На белорусской земле деяние Р.М.Ивановой доныне никак не увековечено.
Когда говорят, что у нас нет своей "Орлеанской девы", то, значит, либо плохо мы еще знаем свою историю, либо не нашлось у нас своих драматургов и поэтов, чтобы оставить память о народной героине. Была еще одна объективная причина, по которой оказались забытыми не только "Ставропольская дева", но и другие герои Первой мировой войны — революция и наступившее лихолетье Гражданской войны. Их имена стали к нам возвращаться. Давайте вспомним об их подвиге!
22 сентября 2014 г. исполнилось 99 лет со дня гибели сестры милосердия Риммы Ивановой. Почти век назад шагнула в бессмертие эта 21-летняя девушка – героиня Великой войны, как тогда называли Первую мировую…
Родилась Римма Михайловна Иванова 15 июня 1894 г. в семье казначея духовной консистории. Окончила курс Ольгинской гимназии и стала работать народной учительницей в земской школе села Петровское. С началом Великой войны вернулась в Ставрополь и, как тысячи других русских барышень, окончила курсы сестер милосердия, по окончании которых работала в епархиальном лазарете для раненых воинов. Но этого было для Риммы мало. И 17 января 1915 г. она, коротко остригшись и назвавшись мужским именем, ушла добровольцем на фронт. Служила в 83-м пехотном Самурском полку, а когда всё раскрылось, то стала служить под своим настоящим. За мужество при спасении раненых она была удостоена Георгиевского креста 4-й степени и двух Георгиевских медалей. Самурцы буквально обожали свою медсестру и считали ее талисманом полка.
Родители волновались за девушку, просили вернуться домой. Римма писала в ответ: «Господи, как хотелось бы, чтобы вы поуспокоились. Да пора бы уже. Вы должны радоваться, если любите меня, что мне удалось устроиться и работать там, где я хотела… Но ведь не для шутки это я сделала и не для собственного удовольствия, а для того, чтобы помочь. Да дайте же мне быть истинной сестрой милосердия. Дайте мне делать то, что хорошо и что нужно делать. Думайте, как хотите, но даю вам честное слово, что многое-многое отдала бы для того, чтобы облегчить страдания тех, которые проливают кровь. Но вы не беспокойтесь: наш перевязочный пункт не подвергается обстрелу… Мои хорошие, не беспокойтесь ради Бога. Если любите меня, то старайтесь делать так, как мне лучше… Вот это и будет тогда истинная любовь ко мне. Жизнь вообще коротка, и надо прожить ее как можно полнее и лучше. Помоги, Господи! Молитесь за Россию и человечество».
В августе 1915 г. Римма съездила на побывку к тяжело заболевшему отцу. Тот взял с нее слово – перевестись в 105-й пехотный Оренбургский полк, полковым врачом которого служил старший брат Риммы, Владимир Иванов. Отказать отцу девушка не могла. Так Римма Иванова попала в Белоруссию – 105-й Оренбургский полк воевал на Полесском участке недавно созданного Западного фронта.
«Мои хорошие, милые мамуся и папка! – писала Римма в начале сентября. - Здесь хорошо мне. Люди здесь очень хорошие. Ко мне все относятся приветливо… Дай вам Господи здоровья. И ради нашего счастья не унывайте». Оренбуржцы также полюбили новую сестру милосердия, называли ее «святой Риммой». 8 сентября 1915 г. она отправила родителям последнюю весточку от имени своего и брата: «Чувствуем себя хорошо! Сейчас спокойно. Не беспокойтесь, мои родные. Целуем. Римма. 8.IX.15».
На следующий день, 9 сентября, 105-й пехотный Оренбургский полк атаковал противника у села Доброславка, центра Доброславской волости Пинского уезда Минской губернии (сейчас Пинский район Брестской области). 10-ю роту германцы встретили жестоким огнем, несколько станковых «Максимов» косили нашу пехоту. Погибли два офицера, солдаты дрогнули, смешались, но тут вперед вышла Римма Иванова, перевязывавшая в гуще боя раненых. «Вперед, за мной!» - крикнула девушка и первая бросилась под пули. Полк рванулся в штыки за своей любимицей и опрокинул врага. Но в гуще боя Римма была смертельно ранена разрывной пулей в бедро. Ее последними словами были: «Боже, спаси Россию».
Погибшая на белорусской земле 21-летняя сестра милосердия Римма Михайловна Иванова стала единственной в России женщиной, удостоенной ордена Святого Георгия 4-й степени – почетнейшей боевой награды русской армии.
22 сентября 1915 года на имя начальника Ставропольской губернии из действующей армии была получена следующая телеграмма: «Государь Император 17 сентября соизволил почтить память покойной сестры милосердия Риммы Михайловны Ивановой орденом Святого Георгия 4-й степени. Сестра Иванова, невзирая на уговоры полкового врача, офицеров и солдат, всегда перевязывала раненых на передовой линии под страшным огнем, а 9 сентября, когда были убиты оба офицера 10-й роты 105-го Оренбургского полка, собрала к себе солдат и, бросившись вперед вместе с ними, взяла неприятельские окопы. Здесь она была смертельно ранена и скончалась, оплакиваемая офицерами и солдатами… Корпус с глубоким огорчением и соболезнованием свидетельствует уважение семье покойной, вырастившей героиню – сестру милосердия. О чем прошу сообщить родителям и родным, жительствующим на ул. Лермонтовская, 28. Командир 31-го армейского корпуса генерал-адъютант Мищенко»
Через три дня гроб с телом героини прибыл на ее родину, в Ставрополь. Хоронил Римму весь город. В прощальном слове, сказанном над могилой у собора Св.Апостола Андрея Первозванного, протоиерей Семен Никольский сказал: «Франция имела Орлеанскую деву – Жанну д’Арк. Россия имеет Ставропольскую деву – Римму Иванову. И имя ее отныне будет вечно жить в царствах мира».
В городе собирались устанавливать памятник героине. Но после захвата власти в стране большевиками, подвиг Р.М.Ивановой, как и подвиги многих других русских героев Великой войны, был надолго забыт, а ее могила уничтожена. Только недавно надгробие было восстановлено, а на здании гимназии, где училась единственная женщина – Георгиевский кавалер, установлена мемориальная доска.
Сейчас о ее подвиге помнят разве что на родине «святой Риммы» - в Ставрополе. На белорусской земле деяние Р.М.Ивановой доныне никак не увековечено.
-
El jaguar
Николай Зуевъ - 14-лѣтній Георгіевскій кавалеръ
ВЪ 1904 году его имя съ раскатами грома, грозно доносившегося съ сопокъ Манчжуріи , облетѣло всю Россію. О немъ писали всѣ центральные СМИ, а въ 1905 году въ Москвѣ была выпущена брошюра « Великій герой, 14-лѣтній георгіевскій кавалеръ Коля Зуевъ, рисковавшій жизнью, совершившій рядъ смѣлыхъ вылазокъ и трижды удостоившійся Высочайшихъ наградъ,- Георгіевскихъ крестовъ II, III и IV степеней». Содержаніе брошюры въ лучшихъ традиціяхъ жанра повѣствовало о сынѣ народа и оренбургскаго казака, послѣ смерти отца, усыновленнаго лейтенантомъ флота Зуевымъ, погибшимъ въ свою очередь на броненосцѣ «Петропавловскъ» и взятымъ на воспитаніе офицеромъ портъ-артурского гарнизона. ВЪ 1904 году Коля дважды пробирался изъ осажденнаго Портъ-Артура для передачи депешъ въ штабъ командующаго русской арміи генерала А. Куропаткина.
Во время второй вылазки Колю взяли въ плѣнъ, однако ему удалось бѣжать изъ лагеря японцевъ, выдавъ себя за заблудившегося китайчонка:
"Дай-ка, думаю, объявлю себя заблудившимся китайчонкомъ изъ деревни Фи-Чи-Яни; благо голова стриженая, глаза узенькіе, какъ у китайца, и хорошо говорю я по-китайски — скажу, что я сирота, что моего отца звали Тай-Дзунъ-Ма-Тесинъ, что меня зовутъ Си-Канъ-Ю и что я заблудился... Вскорѣ меня привели къ одному японскому офицеру, который также задавалъ мнѣ цѣлый рядъ вопросовъ и который также говорилъ то по-китайски, то по-русски, но ужъ очень неправильно. Я также отвѣчалъ ему по-русски, но старался говорить такъ плохо, какъ обыкновенно у насъ говорятъ китайцы, — и японецъ, видя, что ему не добиться отъ меня никакого толку, велѣлъ пока не выпускать меня.
…Улучивъ благопріятную минуту, я тихонько, ползкомъ на животѣ, добрался до одной изъ лошадей, перерѣзалъ ножикомъ веревку, вскочилъ на коня и дай Богъ ноги, сквозь темную ночь, черезъ горы и долы. Я такъ скакалъ всю ночь, самъ не зная куда, но когда наступило утро, увидалъ, что очутился опять у какой-то китайской деревни, но не вблизи Артура, а гдѣ-то въ предѣлахъ Ляояна. Въ этой деревнѣ я пробылъ нѣсколько дней, а затѣмъ по моей просьбѣ китайцы доставили меня до ближайшей русской позиціи."
Перерывъ между русско-японской и Первой міровой ушелъ у Николая на полученіе военнаго образованія. ВЪ 1906 году онъ зачисленъ по Высочайшему повелѣнію на казенный счетъ въ кадетскій корпусъ. Затѣмъ, также по Высочайшему повелѣнію, былъ опредѣленъ въ Михайловское артиллерійское училище въ Петербургѣ, блестяще закончилъ его и передъ самой Первой міровой былъ принятъ въ ряды Сибирской артиллерійской бригады. На германской войнѣ былъ дважды раненъ, награжденъ Георгіевскимъ оружіемъ за храбрость. Когда Имперіалистическая война плавно перетекла въ Гражданскую, Николай Зуевъ прошелъ путь отъ офицера-артиллериста бронепоѣзда «Офицеръ» до командира этого бронепоѣзда, потомъ производится въ полковники (въ 27 лѣтъ!) и командуетъ дивизіономъ бронепоѣздовъ «Офицеръ», «Единая и недѣлимая» и «Св. Георгій Побѣдоносецъ».
Гражданскую Николай отвоевалъ полностью, отъ звонка до гудка парохода. Надо замѣтить, что ему везло, потому что лучше всѣ-таки работать таксистомъ въ Парижѣ, чѣмъ заживо сгорѣть полковникомъ въ бронепоѣздѣ. Но мирная жизнь не въ его характерѣ. Онъ бросаетъ баранку, вступаетъ въ Русскій общевоинскій союзъ, и продолжетъ борьбу. За періодъ съ 1927 года по 1938 Зуевъ четыре раза «ходитъ за чертополохъ», такъ на сленгѣ развѣдчиковъ-диверсантовъ РОВСа назывался переходъ государственной границы СССР (во время очередного «перехода» въ 1937 году полковнику Зуеву удается внѣдриться на службу въ штабъ Ленинградскаго военнаго округа). ВЪ 1936 году онъ сталъ основателемъ и руководителемъ болгарскаго отдѣла военно-научныхъ курсовъ имъ. Н.Н. Головина, гдѣ готовились молодые развѣдывательные кадры для РОВСа («Рота молодой смѣны имъ. генерала Кутепова» при 3-мъ отдѣлѣ РОВСа). СЪ 1938 года по 1941 Зуевъ готовитъ будущихъ «походниковъ» за чертополохъ. Онъ разработчикъ и ведущій курса « Тактика гражданской и партизанской борьбы». Въ воспоминаніяхъ курсантовъ, боготворившихъ его, полковникъ Зуевъ – образцовый русскій офицеръ, всегда подтянутый, бодрый, мало говорившій и много дѣлавшій и къ тому моменту много сдѣлавшій..
Нападеніе Германіи на СССР въ іюнѣ 41-го, открыло для Николая Зуева возможность возобновленія борьбы. Это былъ его личный выборъ, продолженіе дѣла послѣднихъ 20 лѣтъ жизни - борьбы за освобожденіе Россіи. Такъ онъ это понималъ. Въ ноябрѣ вмѣстѣ съ группой въ 20 человѣкъ изъ «Молодой смѣны» Зуевъ уѣзжаетъ на Восточный фронтъ. Есть версія, что въ службѣ у нѣмцевъ была у полковника Зуева и американская составляющая. Съ американцами онъ могъ быть связанъ еще по линіи генерала Н. Головина, чьимъ именемъ была названа развѣдшкола въ Болгаріи. Самъ Н.Головинъ до войны работалъ въ Парижѣ оффиціальнымъ представителемъ Гуверовской военной библіотеки, читалъ лекціи въ Военномъ колледжѣ въ Вашингтонѣ. Такъ или иначе, но въ 1945 году Николай Зуевъ оказывается въ США. Къ этому времени въ активѣ - 41 годъ въ строю, жизнь полная приключеній и смертельнаго риска, превосходящая любую писательскую фантазію, дикое везеніе, въ пассивѣ - всѣ войны, въ которыхъ участвовалъ Николай Зуевъ, проиграны. И Родина уже даже не за моремъ, а за океаномъ. Онъ умеръ 22 января 1953 года.
Похороненъ на кладбищѣ монастыря Ново-Дивеево близъ Нануетъ (штатъ Нью-Йоркъ).
ВЪ 1904 году его имя съ раскатами грома, грозно доносившегося съ сопокъ Манчжуріи , облетѣло всю Россію. О немъ писали всѣ центральные СМИ, а въ 1905 году въ Москвѣ была выпущена брошюра « Великій герой, 14-лѣтній георгіевскій кавалеръ Коля Зуевъ, рисковавшій жизнью, совершившій рядъ смѣлыхъ вылазокъ и трижды удостоившійся Высочайшихъ наградъ,- Георгіевскихъ крестовъ II, III и IV степеней». Содержаніе брошюры въ лучшихъ традиціяхъ жанра повѣствовало о сынѣ народа и оренбургскаго казака, послѣ смерти отца, усыновленнаго лейтенантомъ флота Зуевымъ, погибшимъ въ свою очередь на броненосцѣ «Петропавловскъ» и взятымъ на воспитаніе офицеромъ портъ-артурского гарнизона. ВЪ 1904 году Коля дважды пробирался изъ осажденнаго Портъ-Артура для передачи депешъ въ штабъ командующаго русской арміи генерала А. Куропаткина.
Во время второй вылазки Колю взяли въ плѣнъ, однако ему удалось бѣжать изъ лагеря японцевъ, выдавъ себя за заблудившегося китайчонка:
"Дай-ка, думаю, объявлю себя заблудившимся китайчонкомъ изъ деревни Фи-Чи-Яни; благо голова стриженая, глаза узенькіе, какъ у китайца, и хорошо говорю я по-китайски — скажу, что я сирота, что моего отца звали Тай-Дзунъ-Ма-Тесинъ, что меня зовутъ Си-Канъ-Ю и что я заблудился... Вскорѣ меня привели къ одному японскому офицеру, который также задавалъ мнѣ цѣлый рядъ вопросовъ и который также говорилъ то по-китайски, то по-русски, но ужъ очень неправильно. Я также отвѣчалъ ему по-русски, но старался говорить такъ плохо, какъ обыкновенно у насъ говорятъ китайцы, — и японецъ, видя, что ему не добиться отъ меня никакого толку, велѣлъ пока не выпускать меня.
…Улучивъ благопріятную минуту, я тихонько, ползкомъ на животѣ, добрался до одной изъ лошадей, перерѣзалъ ножикомъ веревку, вскочилъ на коня и дай Богъ ноги, сквозь темную ночь, черезъ горы и долы. Я такъ скакалъ всю ночь, самъ не зная куда, но когда наступило утро, увидалъ, что очутился опять у какой-то китайской деревни, но не вблизи Артура, а гдѣ-то въ предѣлахъ Ляояна. Въ этой деревнѣ я пробылъ нѣсколько дней, а затѣмъ по моей просьбѣ китайцы доставили меня до ближайшей русской позиціи."
Перерывъ между русско-японской и Первой міровой ушелъ у Николая на полученіе военнаго образованія. ВЪ 1906 году онъ зачисленъ по Высочайшему повелѣнію на казенный счетъ въ кадетскій корпусъ. Затѣмъ, также по Высочайшему повелѣнію, былъ опредѣленъ въ Михайловское артиллерійское училище въ Петербургѣ, блестяще закончилъ его и передъ самой Первой міровой былъ принятъ въ ряды Сибирской артиллерійской бригады. На германской войнѣ былъ дважды раненъ, награжденъ Георгіевскимъ оружіемъ за храбрость. Когда Имперіалистическая война плавно перетекла въ Гражданскую, Николай Зуевъ прошелъ путь отъ офицера-артиллериста бронепоѣзда «Офицеръ» до командира этого бронепоѣзда, потомъ производится въ полковники (въ 27 лѣтъ!) и командуетъ дивизіономъ бронепоѣздовъ «Офицеръ», «Единая и недѣлимая» и «Св. Георгій Побѣдоносецъ».
Гражданскую Николай отвоевалъ полностью, отъ звонка до гудка парохода. Надо замѣтить, что ему везло, потому что лучше всѣ-таки работать таксистомъ въ Парижѣ, чѣмъ заживо сгорѣть полковникомъ въ бронепоѣздѣ. Но мирная жизнь не въ его характерѣ. Онъ бросаетъ баранку, вступаетъ въ Русскій общевоинскій союзъ, и продолжетъ борьбу. За періодъ съ 1927 года по 1938 Зуевъ четыре раза «ходитъ за чертополохъ», такъ на сленгѣ развѣдчиковъ-диверсантовъ РОВСа назывался переходъ государственной границы СССР (во время очередного «перехода» въ 1937 году полковнику Зуеву удается внѣдриться на службу въ штабъ Ленинградскаго военнаго округа). ВЪ 1936 году онъ сталъ основателемъ и руководителемъ болгарскаго отдѣла военно-научныхъ курсовъ имъ. Н.Н. Головина, гдѣ готовились молодые развѣдывательные кадры для РОВСа («Рота молодой смѣны имъ. генерала Кутепова» при 3-мъ отдѣлѣ РОВСа). СЪ 1938 года по 1941 Зуевъ готовитъ будущихъ «походниковъ» за чертополохъ. Онъ разработчикъ и ведущій курса « Тактика гражданской и партизанской борьбы». Въ воспоминаніяхъ курсантовъ, боготворившихъ его, полковникъ Зуевъ – образцовый русскій офицеръ, всегда подтянутый, бодрый, мало говорившій и много дѣлавшій и къ тому моменту много сдѣлавшій..
Нападеніе Германіи на СССР въ іюнѣ 41-го, открыло для Николая Зуева возможность возобновленія борьбы. Это былъ его личный выборъ, продолженіе дѣла послѣднихъ 20 лѣтъ жизни - борьбы за освобожденіе Россіи. Такъ онъ это понималъ. Въ ноябрѣ вмѣстѣ съ группой въ 20 человѣкъ изъ «Молодой смѣны» Зуевъ уѣзжаетъ на Восточный фронтъ. Есть версія, что въ службѣ у нѣмцевъ была у полковника Зуева и американская составляющая. Съ американцами онъ могъ быть связанъ еще по линіи генерала Н. Головина, чьимъ именемъ была названа развѣдшкола въ Болгаріи. Самъ Н.Головинъ до войны работалъ въ Парижѣ оффиціальнымъ представителемъ Гуверовской военной библіотеки, читалъ лекціи въ Военномъ колледжѣ въ Вашингтонѣ. Такъ или иначе, но въ 1945 году Николай Зуевъ оказывается въ США. Къ этому времени въ активѣ - 41 годъ въ строю, жизнь полная приключеній и смертельнаго риска, превосходящая любую писательскую фантазію, дикое везеніе, въ пассивѣ - всѣ войны, въ которыхъ участвовалъ Николай Зуевъ, проиграны. И Родина уже даже не за моремъ, а за океаномъ. Онъ умеръ 22 января 1953 года.
Похороненъ на кладбищѣ монастыря Ново-Дивеево близъ Нануетъ (штатъ Нью-Йоркъ).
-
El jaguar
Новгородская крестьянка и жена разбойника, которой целовал руку президент США...
Первая и единственная женщина -полный Георгиевский кавалер создательница женского батальона смерти - легендарная Мария Бочкарёва.
В 15 лет она сбежала из дома. Вышла замуж за разбойника, и потом пошла пешком за любимым в Сибирь.
Во время Первой мировой войны добровольно пошла на фронт.
Мария ходила в штыковые атаки, выносила раненых из-под огня, четырежды была ранена, была произведена в старшие унтер-офицеры.
После февральской революции выступая на съезде, Бочкарева озвучила свою идею создания женских батальонов смерти, утверждая, что «солдаты в эту великую войну устали и им нужно помочь нравственно».
21 июня 1917 года была создана «Первая женская военная команда смерти Марии Бочкаревой».
В такие части, исключительно на добровольных началах, записывали дворянок, курсисток, учительниц...
В батальоне Бочкаревой состояло множество девушек знаменитых дворянских фамилий наряду с крестьянками и прислугой.
Так, адъютантом Марии служила Мария Скрыдлова - дочь адмирала.
За первую неделю в женский батальон смерти Марии Бочка-ревой записалось около двух тысяч девушек-добровольцев.
В батальоне была установлена жесткая дисциплина: подъем в 5 утра, занятия до десяти вечера, простая солдатская еда.
Черные погоны с красной полосой и эмблема «Адамова голова» на форме девушек символизировали «нежелание жить, если погибнет Россия».
В начале июля 1917 года женский батальон принял свой первый бой с немецкими войсками в Новоспасском лесу, в 10-ти километрах южнее Сморгони.
В течение двух дней девушки отразили 14 атак противника и несколько раз переходили в контратаки.
Батальон Марии Бочкаревой потерял 30 человек убитыми и 70 ранеными.
Сама Мария была ранена в пятый раз, провела 1,5 месяца в госпитале и была произведена в чин поручика.
Стойкость девушек в бою произвела сильное впечатление на генерала Деникина.
б ноября командир батальона получил приказ отправить бойцов в Петроград для зашиты Зимнего дворца. 19 ноября, приказом по Военному министерству все женщины-военнослужащие были произведены в офицеры.
Но не желая втягивать девушек в политическое противостояние, Мария вывела весь батальон из Петрограда, за исключением 2-й роты из 137 человек.
Рота заняла оборону на первом этаже Зимнего дворца на участке справа от главных ворот до Миллионной улицы.
После переворота большевистское правительство издало приказ о роспуске женского батальёна.
Многие девушки-добровольцы перебрались на Дон и приняли участие в борьбе с большевиками в рядах Белого движения как и Мария Бочкарева.
С помощью бывшего сослуживца, переодевшись сестрой милосердия, Мария смогла проехать всю страну до Владивостока, откуда по поручению генерала Корнилова отправилась в США и Европу для того, чтобы просить помощи в борьбе с большевиками.
В апреле 1918 года она прибыла в Сан-Франциско, после чего пересекла Штаты и была удостоена аудиенции президента Вудро Вильсона, целовавшего ей руку в Белом доме.
Во время пребывания в Нью-Йорке Бочкарева написала мемуары, которые вышли в свет в 1919 году под названием «Яшка».
После посещения Лондона и встречи с королем Георгом V, который назвал ее русской Жанной д'Арк и чьей финансовой поддержкой она заручилась, Мария прибыла в Архангельск.
После отступления Колчака из Омска Мария не желая бежать, осталась в городе
Через несколько дней во время церковной службы Мария Бочкарева была схвачена чекистами.
16 мая 1920 года 31-летняя женщина была расстреляна в Красноярске на основании резолюции начальника Особого отдела ВЧК.
Первая и единственная женщина -полный Георгиевский кавалер создательница женского батальона смерти - легендарная Мария Бочкарёва.
В 15 лет она сбежала из дома. Вышла замуж за разбойника, и потом пошла пешком за любимым в Сибирь.
Во время Первой мировой войны добровольно пошла на фронт.
Мария ходила в штыковые атаки, выносила раненых из-под огня, четырежды была ранена, была произведена в старшие унтер-офицеры.
После февральской революции выступая на съезде, Бочкарева озвучила свою идею создания женских батальонов смерти, утверждая, что «солдаты в эту великую войну устали и им нужно помочь нравственно».
21 июня 1917 года была создана «Первая женская военная команда смерти Марии Бочкаревой».
В такие части, исключительно на добровольных началах, записывали дворянок, курсисток, учительниц...
В батальоне Бочкаревой состояло множество девушек знаменитых дворянских фамилий наряду с крестьянками и прислугой.
Так, адъютантом Марии служила Мария Скрыдлова - дочь адмирала.
За первую неделю в женский батальон смерти Марии Бочка-ревой записалось около двух тысяч девушек-добровольцев.
В батальоне была установлена жесткая дисциплина: подъем в 5 утра, занятия до десяти вечера, простая солдатская еда.
Черные погоны с красной полосой и эмблема «Адамова голова» на форме девушек символизировали «нежелание жить, если погибнет Россия».
В начале июля 1917 года женский батальон принял свой первый бой с немецкими войсками в Новоспасском лесу, в 10-ти километрах южнее Сморгони.
В течение двух дней девушки отразили 14 атак противника и несколько раз переходили в контратаки.
Батальон Марии Бочкаревой потерял 30 человек убитыми и 70 ранеными.
Сама Мария была ранена в пятый раз, провела 1,5 месяца в госпитале и была произведена в чин поручика.
Стойкость девушек в бою произвела сильное впечатление на генерала Деникина.
б ноября командир батальона получил приказ отправить бойцов в Петроград для зашиты Зимнего дворца. 19 ноября, приказом по Военному министерству все женщины-военнослужащие были произведены в офицеры.
Но не желая втягивать девушек в политическое противостояние, Мария вывела весь батальон из Петрограда, за исключением 2-й роты из 137 человек.
Рота заняла оборону на первом этаже Зимнего дворца на участке справа от главных ворот до Миллионной улицы.
После переворота большевистское правительство издало приказ о роспуске женского батальёна.
Многие девушки-добровольцы перебрались на Дон и приняли участие в борьбе с большевиками в рядах Белого движения как и Мария Бочкарева.
С помощью бывшего сослуживца, переодевшись сестрой милосердия, Мария смогла проехать всю страну до Владивостока, откуда по поручению генерала Корнилова отправилась в США и Европу для того, чтобы просить помощи в борьбе с большевиками.
В апреле 1918 года она прибыла в Сан-Франциско, после чего пересекла Штаты и была удостоена аудиенции президента Вудро Вильсона, целовавшего ей руку в Белом доме.
Во время пребывания в Нью-Йорке Бочкарева написала мемуары, которые вышли в свет в 1919 году под названием «Яшка».
После посещения Лондона и встречи с королем Георгом V, который назвал ее русской Жанной д'Арк и чьей финансовой поддержкой она заручилась, Мария прибыла в Архангельск.
После отступления Колчака из Омска Мария не желая бежать, осталась в городе
Через несколько дней во время церковной службы Мария Бочкарева была схвачена чекистами.
16 мая 1920 года 31-летняя женщина была расстреляна в Красноярске на основании резолюции начальника Особого отдела ВЧК.