«После блестящего обеда на 300 особ король спустился к подземелье замка и увидел золотые слитки, уложенные до самого потолка. Золота было на сотни пудов, множество золотых украшений да 12 апостолов из этого металла и серебра, усыпанных драгоценными камнями».
Из письма посла России в Речи Посполитой М.В. Репнина императрице Екатерине II.
Несвижские Радзивиллы были фантастически богаты. Двенадцать больших залов дворца украшали королевская мебель, редкие персидские ковры, полотна именитых художников, великолепные коллекции хрусталя, оружия, монет и медалей. В замке находилась библиотека из двадцати тысяч томов и архив Великого княжества Литовского. Но особую гордость Радзивиллов составляли фигуры двенадцати апостолов, привезенные из Константинополя. В рост человека, они были отлиты из золота и серебра. Хранились скульптуры в тайном «скарбце» (хранилище), располагавшемся в замковых подземельях. Путь в это хранилище был известен лишь князю и его доверенному слуге, чаще всего эконому. Демонстрировали Радзивиллы свои сокровища лишь наиболее знатным гостям.
Резиденция магнатов Радзивиллов в Несвиже, несмотря на красоту и величественность, представляла собой настоящую средневековую непреступную крепость. Построил ее в 80-е годы XVI века итальянский архитектор Джованни Бер-нардони. Дворец Радзивиллов защищали не только крепостные стены и башни. Благодаря сооруженным каналам и системам прудов замок со всех сторон был окружен водой. Позаботился Бернардони и о многочисленных подземных тайниках и тайных ходах, ведущих из дворца. Один из них, по преданию, соединял замок с несвижским иезуитским костелом, в подземельях которого нашли упокоение останки Радзивиллов. В Несвижском замке было 365 комнат —столько же, сколько дней в году. Причем отдельные залы назывались Золотой, Бриллиантовый, Серебряный, поскольку декор их был из этих самых металлов и камней.
Во время войны со шведами Несвижский замок и расположенный рядом с ним, также принадлежавший семье Радзивиллов замок Мирский оказались в центре военных и политических событий. В 1655 году Мирский замок был захвачен казачьими отрядами запорожского атамана Зо-лотаренко, воевавшего на стороне России. В том же году объект берут штурмом шведы, которых привел сюда Бо-гуслав. В 1656 году наступает перемирие; Россия и Польша вместе вступают в войну со Швецией. Над Мирским замком снова сгущаются тучи. Он становится жертвой междоусобиц польской шляхты, разделившейся во время войны на два лагеря: прошведский и пропольский. В 1705 году шведы вторично, на этот раз с особой жестокостью, берут замок штурмом и сжигают его.
В начале XIX века Несвижским и Мирским замками владел Доминик Радзивилл. Мечтая о возрождении Речи Посполитой, Доминик с радостью встретил солдат Наполеона. Сформировав пятитысячный корпус из шляхтичей, он отправился в поход на Москву. Возвращение в Несвиж было бесславным. Приказав эконому эвакуировать самое ценное, Радзивилл уехал в Вильно, современный Вильнюс. Согласно существующим преданиям, эконом не успел ничего вывезти из Несвижа, поскольку город и замок были стремительно заняты русскими войсками. Несметные сокровища Радзивилллов, в том числе и статуи 12 апостолов, эконом успел спрятать в «скарбец» и сумел взорвать подземный ход, ведущий в него.
Но преданность хозяину погубила эконома: его повесили во дворе замка. А сам князь Доминик вскоре был тяжело ранен во время боя. В беспамятстве он был перевезен в Париж, где и скончался, не успев раскрыть тайну нахождения «скарбца». Сокровища Радзивиллов безуспешно искали в 1812, 1915, 1939 годах; ищут их по сей день. По одной из легенд, княжеский клад находится в огромном тоннеле, длиной более 35 километров, который в XVII столетии соединял два замка Радзивиллов — Несвижский и Мирский. Мирский замок действительно имел подземные тайники. Известно, что ход, начинавшийся под северо-западной башней, тянулся на полтора километра. В разные времена находили вокруг Миры фрагменты других подземных галерей. Подтверждением того, что сокровища спрятаны именно в этом замке, «специалисты» по поискам кладов считают регулярное появление в замке привидения князя Доминика, охраняющее спрятанные им когда-то драгоценности.
По другой версии, хранилище радзивилловских сокровищ расположено в Несвиже, под самим дворцом или под галереями, прилегающими к нему, а может быть, и под замковым двором. В 1997-2000 годах реставраторы замка действительно открыли подземный ход высотой 1,8 и шириной 1,2 метра. И он хорошо сохранился.
Есть привидение, охраняющее сокровища Радзивиллов, и у Несвижского замка — безлунными ночами по коридорам дворца бродит Черная Дама. Это дух Барбары Радзивилл, жены короля Речи Посполитой Жигмонта Августа. Красавица и одна из наиболее образованных женщин того времени, королева слыла одновременно «великой блудницей». Легенда Несвижского замка гласит, что у Барбары было 38 официально известных любовников! По преданию, Барбара Радзивилл была отравлена матерью короля, которая люто ненавидела свою невестку. Король продолжал безумно любить свою жену и даже пытайся вызвать ее дух после смерти. Когда призрак все же явился ему в Несвижском замке, король не удержался и обнял дорогое видение, что было ему строжайше запрещено. С тех пор привидение не может покинуть пределы замка и в наказание за грехи вынуждено вечно скитаться по его коридорам, путая отдыхающих среди этих древних стен, где долгое время располагайся санаторий ЦК КПСС, стонами, скрипами и таинственными шорохами.
Из всех загадок и тайн, которыми изобилует прошлое Коломны и ближайшая городская округа, тайна клада адмиралтейц-советника Александра Васильевича Кикина наименее упоминаемая, хотя именно обнаружение этого клада может на долгие годы стать археологической и краеведческой сенсацией. В отличие от многих "тайн", которые по сути своей являются легендами, порождёнными многократными пересказами событий, изначально никакого отношения ни к месту, ни к персонажам таинственных историй не имеющих, клад адмиралтейц-советника упомянут единственный раз, но зато в документе, а именно - в записях допросов арестантов, содержавшихся в таком серьёзном учреждении, как Преображенский приказ, исполнявший функции политической полиции.
Предки Кикина с XVI века владели селом Щуровым, стоящим на берегу Оки, аккурат на границе строй Рязаньщины и Московии. По матери своей, урождённой Голохвастовой, Кикин был близок к Нарышкиным, родственникам матери царя Петра, и потому со вступлением юного монарха на престол столь же юный Саша Кикин был причислен к "потешным", выслужил чин бомбардира и, сумев приглянуться Петру, стал его денщиком - в те времена так называлась адъютантская должность. Следующим шагом карьеры Кикина стала работа на Ост-Индской верфи, куда он попал в числе тридцати других молодых дворян, отобранных Петром для поездки в Европу. По возвращении он сделал замечательную карьеру, и уцелел даже тогда, когда вскрылась гигантская афера приближённых Петра, производивших закупку харчей для казённых поставок через подставные фирмы. Лишь Апраксин, Меньшиков и Кикин уцелели - остальных замешанных в дело казнили, либо били кнутом, клеймили и сослали в Сибирь. Кикин симулировал апоплексический удар, из-за которого у него якобы отнялся язык. Пощадив "несчастного калеку", царь сослал его из Петербурга в Москву, где тот вскоре "оправился" и снова заговорил. Через год Пётр его простил и вернул в столицу, на прежнюю должность адмиралтейцсоветника.
Сгубила Кикина политическая авантюра, связанная с побегом царевича Алексея. Давний конкурент Василия Петровича, светлейший князь Меньшиков сумел обойти его в своём влиянии на царя, и Кикин решил взять реванш, став таким же "ближним человеком" у будущего царя, на которого имел большое влияние. Чтобы царевича не лишили прав на трон насильно, он устроил для него побег, дабы тот отсиделся в Европе, но царевич был найден, его уговорили вернуться, а через некоторое время убили. Вместе с ним погибли и все те, кто был причастен к этому делу. История эта довольно известна, и вдаваться в подробности, пожалуй, не стоит.
В нашем случае важнее упомянуть, что после возвращения царевича из-за границы и покаяния, принесённого отцу, Кикин, предвидя печальное продолжение этой истории, стал сам готовиться к побегу. Александр Васильевич спешно распродавал имущество, стараясь перевести его в наличные деньги, в серебряную монету. У него был шанс спастись: Кикина предполагалось отправить в Испанию, для установления торговых контактов с этим королевством и налаживания доставки русских товаров русским кораблями в испанские порты. Наличные деньги Александру Васильевичу требовались на случай внезапного бегства или, в случае необходимости, для перехода на положение "невозвращенца", однако, как мы уже знаем, спастись ему было не суждено. Одновременно с царевичем были арестованы все те, кого он назвал, покаявшись отцу после возвращения. Кикина в том числе, и на этот раз выкрутиться Александру Васильевичу не удалось. Его подвергли пыткам, и получив полное признание в организации побега, его приговорили к "лютой казни" - 17 марта 1718 года бывший адмиралтейцсоветник Кикин был колесован. Ему, распятому на колесе, перебили руки и ноги, вернули в темницу и, дав ещё сутки помучиться, на другое утро отрубили голову, которую воткнули на кол, вместе с головами остальных казнённых.
Всё имущество Кикина было конфисковано в казну, в том числе и наличные деньги, которые он держал на случай бегства. Но говорили, что это не всё, что у него было. Год спустя после казни причастных к делу царевича, в 1719 году, подозреваемый в различных преступлениях священник Фёдор Ефимов, будучи арестован в Новгороде, прилюдно кричал, показывая на арестовавшего его ландрата Мякишина, что к тому, за два дня до ареста в Петербурге приезжал "невесть для какой надобности злой царёв вор и изменник Александр Кикин". Дабы заслужить себе прощение, поп Фёдор сообщил, что Кикин приезжал в Новгород, чтобы в своих новгородских вотчинах реализовать часть скота, хлеба, и получил денег 2200 рублей. Заявление арестованного попа заинтересовало "людишек, приставленных к сыску" - по их приказу Ефимов писал "объяснение", адресуя его самому Петру, прося забрать его из Новгорода, из-под власти недруга его ландрата Мякишина. В этом письме он среди прочего сообщал о том, что земской Коростынской волости, некто Мартын Семёнов, рассказывал ему: "Как казнили его, Кикина, тело его выкупили за 300 червонцев и погребли его в вотчине подмосковной, в Щурово". "И я, богомолец твой, - рассказывал далее отец Фёдор Ефимов, - спросил у него, у Мартына: а было ль у Кикина что из казны? И он мне сказал, что взято было у него на пресветлое величество 80 тысяч рублей, а ещё у него осталось 40 тысяч, в которой он погребён вотчине, в Щурове, в каменных палатах заделано, в стене поставлено".
Попа Фёдора забрали в Преображенский приказ, где он рассказал ещё много интересного о последних днях жизни бывшего царского любимца. Но наш интерес в этом документе ограничен именно упоминанием о тех 40 тысячах, что были спрятаны в стене бывшего дома Кикина, в вотчине его, в Щурово. Если их не нашли тогда же (а об этом непременно бы упомянули в документах), то вполне можно предположить, что это серебро и по сию пору находится там же. Беда вся в том, что никто толком не может сказать, где находился дом Кикиных!
После конфискации поместье это вместе со всем остальным имуществом Кикина было передано капитану гвардии Александру Румянцеву, тому самому, что был послан выследить царевича Алексея, а позже арестовал и доставил в Москву из Петербурга самого Александра Васильевича. Позже имение по крайней мере трижды переходило из рук в руки. Им владели князья Черкасские, потом Голицыны, которые в начале XIX века продали Щурово статссекретарю Екатерины Великой Грибовскому, и каждый из новых владельцев строил новый барский дом. Развалины некоторых из них по сию пору видны, но вот где чей - поди разбери. Старые барские усадьбы выкупили ещё в XIX веке тогдашние "новые русские": промышленники, купцы, даже разбогатевшие местные крестьяне, и по последним документам они за ними и числятся.
Щурово не подвергалось ни серьёзному историческому, ни археологическому исследованию из-за того, что это село в XX веке не раз меняло статус. Сначала оно перешло из Рязанской губернии в Московскую, из Зарайского уезда в Коломенский, а потом и вовсе стало из села районом города. Те, кто занимается рязанским краеведением, стали считать его селом "московским", а "москвичам" была неинтересна "рязанская вотчина", в результате же исследования не вели ни те, ни другие. Поэтому, если не врал Мартын Семёнов попу Фёдору Ефимову, вполне может быть, и по сию пору лежат 40 тысяч серебряных рублей, "заделанные" в стене какого-нибудь потаённого подклёта старого боярского дом. Просто потому, что их до сих пор никто и не искал. В старое время документы Тайной канцелярии были доступны немногим, а опубликованы они были лишь в 1865 году, когда о том, что Кикины владели Щуровым, уже давно позабыли, а нынче про ту публикацию и вовсе никто не ведает. Так что у коломенских археологов есть неплохой шанс "попытать счастья"...
Известный океанограф Жак Ив Кусто, описывая остров Кокос, назвал его «самым прекрасным островом на земле». Сценарист Майкл Крайтои - «парком юрского периода», за богатейшую флору и фауну острова, «списал» с него для режиссера Стивена Спилберга «Парк юрского периода». А писатель Роберт Льюис Стивенсон, описывая Остров сокровищ, имел в виду остров Кокос... Остров Кокос находится в Тихом океане в 500 километрах от Коста-Рики. Он славен как своей многокрасочной тропической природой, так и уникальным «внутренним содержанием». Легенды и исторические изыскания дают все основания считать, что в недрах этого острова хранятся несметные сокровища пиратов - чуть ли ни на 1 миллиард долларов!
Кокос - самый крупный необитаемый остров в мире и занимает общую площадь 25 квадратных километров. Это единственный кусочек земли в восточной части Тихого океана, на котором есть влазювые джунгли. О том, что Кокос является вулканическим образованием, говорят его изрезанные скалистые берега. Вершина горы Истесиас - самая высокая точка острова. Многочисленные горные водопады делает Кокос живописнейшим местом на свете.
В течение нескольких столетий, прежде чем остров попал под юрисдикцию Коста-Рики, он был излюбленным местом отдыха морских разбойников, которые орудовали в Тихом и Атлантическом 0кеанах,..Историки считают, что в недрах острова до сих пор покоятся разнообразные произведения ювелирного искусства, которые флибустьеры там прятали,
Век пиратов выл короток. Они погибали во время многочисленных стычек с купеческими и военными судами, умирали от ран и болезней, а еще чаще встречали свой незапланированный, но закономерный конец на виселице или плахе, так и не успев насладиться и воспользоваться результатами своих усердных трудов.
Так золото накапливалось а естественных гротах, пещерах, подземных тайниках...
История острова Кокос началась в 1526 году, когда его случайно обнаружил испанский мореход Хуан Кабесас. Прошло 16 лет, и остров был нанесен ма французскую карту Америки, В 1818 году британский военный моряк, капитан Беннетт Грэхэм, выполнявший разведывательный поход на корабле «Девоншир», внезапно решил сменить Юнион Джек, развивавшийся на мачте, на Веселого Роджера. Так он и его банда головорезов стали флибустьерами.
Грэхэм наводил ужас не только на купеческие, но и на военные корабли. Его новый бизнес процветал и быстро обогатил его команду. Но вскоре Грэхэма и примкнувших к нему офицеров арестовали и казнили, а матросов отправили на каторжные работы на остров Тасманию. Среди пиратов команды Грэхэма была и женщина - Мэри Уэлч. Она отсидела в тюрьме за свои «подвиги» 20 лет, а когда вышла, то заявила властям, что видала, как Грэхэм и его люди спрятали на Кокосе 350 тонн золота слитками, захваченного на испанских галионах. Более того, у нее на руках оказалась юрта с обозначением места нахождения клада. На Кокос срочно отравили экспедицию, которая захватила с собой и Мэри Уэяч. Однако заевляет, что Уалч находилась в тюрьме, на острове произошло несколько сильных землетрясений. Поменялось если ие все, то очень многое. Даже высокий кедр, у которого находился лагерь пиратов, куда-то исчез. Экспедиция не нашла ни единого из ориентиров, обозначенного на карте Грэхэма, по которому можно было найти клад. Пират Бенито Бонито терроризировал западное побережье Америки в 20-х годах XIX века. Он также специализировался на грабежах испанских судов. Однажды Бенито узнал, что испанцы перевозят золото с кордильерских рудников в Акапулько на судах, которые сопровождают охранники, одетые в специальную униформу. Тогда Бенито захватил на берегу охранников, отобрал у них форму и нарядил в нее своих пиратов. Испанцы сами же и погрузили на сумму 300 миллионов долларов в трюмы его кораблей золото, которое пираты вывезли на Кокос и спрятали там. Бенито не смог вкусить жизни богатого господина из-за любви двух англичан, членов своего экипажа, к выпивке и проституткам. Когда их арестовали (в борделе, где они гуляли, их признал один моряк) и приговорили к повешению, то они взамен на свои жизни любезно предложили властям помочь в поимке Бенито. И сдержали свое слово. Бенито искромсали саблями на куски. Англичанам даровали свободу и зорко за ними следили в надежде, что они отправятся на Кокос и таким образом укажут место, где спрятаны сокровища Бенито. Но, увы, оба вскоре умерли от беспробудного пьянства. Видный борец за независимость государств Южной Америки Хосе де Сан-Мартин тоже внес посильную ношу в обогащение недр острова Кокос золотом. Во время смуты в Лиме в начале 20-х годов XIX века глава правительства и вице-король Сан-Мартин решил, что золото казны и церкви будет находиться в большей безопасности, если его загрузить в трюмы кораблей английского купца и моряка Уильяма Томпсона.
Среди церковных сокровищ выделялась золотая статуя Девы Марии в человеческий рост, инкрустированная драгоценными камнями. Флотилию послали курсировать вдоль побережья Тихого океана, пока не восстановится политическая стабильность в стране. Но благоразумия Томпсона и его команды хватило ненадолго. Однажды ночью они отправили охрану Сан-Мартина кормить рыб, а сами направились прямиком на Кокос, где спрятали сокровища.
Буквально через несколько дней всю банду Томпсона удалось задержать. Их судили и приговорили к виселице, но Томпсону и его первому помощнику удалось-таки спасти свои жизни. Взамен они пообещали показать место, где спрятали золото. Однако едва только два казнокрада ступили на Кокос, как они сбежали и спрятались в джунглях. Обнаружить их не удалось.
С тех пор на поиски сокровищ на Кокос было снаряжено более 300 экспедиций. Трижды на острове сокровищ появлялся (в периоде 1935 по 1940 гг.) президент США Франклин Рузвельт, но, в отличие от искателей золота, он тар ловил рыбу и наслаждался красивыми ландшафтами. В то демя пока президент отдыхал, его охрана и помощники излазали в поисках сокровищ весь остров и, конечно же, ничего не нашли.
Самым серьезным и настойчивым кладоискателем считается немец, капитан Август Гисслер. Он прибыл на Кокос в 1889 году и в течение 20 лет исследовал каждый клочок земли острова. Правительство Коста-Рики пожаловало ему за упорство право основать там колонию. Однако колония просуществовала 20 лет и распалась из-за слабой связи с материком. Но и Гисслер не нашел ничего более ценного, чем десяток старинных испанских монет.
Каменные маски на фасаде дома смеются, корчат рожицы и глядят на человека, входящего в здание, как будто знают что-то неизвестное никому. В центре помещена маска, напоминающая владельца усадьбы — легендарного графа-чернокнижника, генерал-фельдмаршала, героя Полтавской битвы Якова Брюса.
Но не маски привлекают посетителей подмосковной усадьбы «Глинки». Именно здесь, в таинственных подземельях господского дома, творил граф свои невероятные изобретения; здесь он создал уникальный календарь природы, предсказывавший погоду на несколько лет вперед.
Яков Вилимович Брюс, сын шотландского дворянина, был ближайшим сподвижником первого русского императора. Свою верность ему доказал еще во время Стрелецкого бунта, когда пришел на выручку молодому Петру в Троице-Сергиев монастырь. Но военное дело не слишком занимало генерал-фельдцехмейстера — начальника артиллерии российской армии. Брюс был президентом Берг-коллегии и Мануфактур-коллегии, а также основателем знаменитой Навигацией школы, разместившейся в московской Сухаревской башне.
После смерти Петра Великого граф оказался не у дел, подал прошение об отставке и перебрался в купленное им под Москвой поместье «Глинки». Место было выбрано Брюсом не случайно. Земля между реками Ворей и Клязьмой образовала здесь живописный полуостров, со всех сторон защищенный непроходимыми лесами и болотами. И главное, на территории будущей усадьбы находились древние подземелья и длинные галереи, ведущие за несколько километров от места постройки.
Слухи о существовании этих ходов заинтриговали операторов биолокации. Они внимательно обследовали как саму усадьбу, так и ее окрестности. По словам одного из операторов Юрия Иванова, «Глинки» располагаются на так называемом «месте силы» — на месте выхода на поверхность земли энергии, образующейся в ее недрах. Это было известно еще с глубокой древности, и тогда же появились таинственные подземелья. Люди, обладающие, как сегодня говорят, экстрасенсорными способностями -раньше таких людей называли колдунами и магами, — уже давно использовали уединенный полуостров между Ворей и Клязьмой для проведения своих тайных ритуалов.
С помощью биолокационной рамки Иванову удалось проследить одну такую галерею на протяжении 5 километров. Причем правильность его наблюдений подтверждали несколько небольших расплывшихся курганов, трассировавших этот ход на поверхности земли.
Брюс, планируя строительство, не только сохранил древние галереи, но и проложил несколько новых, соединив все здания своей новой усадьбы потайными ходами. В усадьбе специалисты по биолокации зафиксировали немало интересных аномалий, свидетельствующих о том, что под толщей земли существуют подземные тоннели и комнаты. После смерти графа-чернокнижника оборудование его лаборатории, астрономические инструменты, часть книг и другие вещи, связанные с его магическими исследованиями, бесследно исчезли.
Биолокационная разведка усадьбы Брюса «Глинки», на территории которой ныне расположен санаторий «Монино», показывает: под землей в соединенных тоннелями камерах находятся металлические, деревянные, стеклянные предметы. Причем местами плотность скопления их достаточно велика. Иногда рамка начинает неистово вращаться, словно бесится, констатируя редкие аномальные отклонения. Это не что иное, как мощные энергетические заслоны, воздействие которых, не ослабевающее на протяжении столетий, крайне опасно для здоровья операторов и разведчиков.
И вот специалистам по инженерной биолокации пришла мысль: а может быть, ученый успел укрыть все свои сокровища и инструменты до поры в подземелья усадьбы?
Смерть Брюса, в колдовских способностях которого были уверены все его современники, окутана легендами. Известный собиратель московских преданий Евгений Баранов так описывает смерть этого чернокнижника. Выдумал Брюс живую и мертвую воду для превращения стариков в молодых и решил ее испытать: «Вот позвал ученика в подземелье. У него в этом подземелье тайная мастерская была. Зарезал, на куски и разбил, сложил в кадку, посыпал порошком. И целых девять месяцев в кадке лежали эти куски. На десятый месяц взял он изрубленное тело, сложил кусок к куску, полил составом, куски срослись. Он взял из пузырька покапал. И поднялся ученик: был старый — стал молодой...
Решил сам омолодиться, приказал изрубить себя. Слуга, как было велено, подождал девять месяцев, облил останки одним составом Брюса, а прыснуть другим не захотел. Так умер Брюс».
Яков Брюс скончался 19 апреля 1735 года. Похоронили его в не сохранившейся до нашего времени кирхе Святого Михаила в московской Немецкой слободе. В 1929 году, перед сносом храма, захоронения в кирхе были вскрыты. В одном из них и обнаружили останки, облаченные в хорошо сохранившиеся кафтан и камзол. Уцелела и нашивка ордена Андрея Первозванного. По ней определили, что это Брюс, награжденный в свое время высшим российским орденом за Полтавскую баталию.
«Тамбовский волк тебе товарищ!» Эта присказка, говорят, родилась из многочисленных, известных еще с XIV века, рассказов о тамбовских «вольных добрых молодцах». Ведь Тамбовская губерния издавна слыла разбойным краем и сохраняла эту репутацию вплоть до начала XIX века, когда в соседних губерниях рассказы о разбойниках уже перешли в разряд легенд. А обширные леса, некогда покрывавшие весь север Тамбовщины, очевидно, и посейчас хранят множество разбойничьих кладов, составленных из награбленного в монастырях, помещичьих усадьбах и крестьянских дворах, купеческих обозах.
...Теплым летним вечером 24 августа 1749 года семейство отставного майора Ефима Тарбеева, расположившись на балконе барского дома, неспешно «кушало чай». Солнце закатывалось за горизонт. Семейство уже собиралось отойти ко сну, как вдруг на дороге в клубах пыли показалась конная ватага. Со свистом, гиканьем и стрельбой разбойники окружили дом, ломились на двор. Староста и приказчики, поднятые перепуганным майором, попытались сопротивляться. Вспыхнул короткий бой. В мгновение ока дворовые были порублены-постреляны, и разбойники, горланя, вломились в дом...
Майору Тарбееву с семейством удалось спастись буквально чудом. Все его имущество было пограблено без остатка, усадьба сожжена. Но, явившись с жалобой и просьбой о защите в Кадомскую воеводскую канцелярию, майор получил такой письменный ответ: «Воровских людей имеется множество в Шацком и Кадомском уездах, а при Кадомской воеводской канцелярии хотя и имеется отставных солдат весьма малое число, и те стары и увечны и бывают для разсылок по интересным делам в уезде, а при воеводской канцелярии, как при денежной казне, так и при тюрьме, имеются с великою нуждою не более 5 человек, которыми от внезапного нападения помянутыми воровскими людьми в надежде остаться не можно».
Бессилие воевод против разбойничьих шаек можно понять — воровскими людьми северные уезды Тамбовской губернии буквально кишели. И было это не в какие-то летописные времена, при царе Горохе, а в просвещенном XVIII веке, при императрицах Елизавете и Екатерине, когда в Петербурге строил свои великолепные дворцы Растрелли, сочинял вирши Сумароков, Ломоносов с нетерпением ждал «от недр» Отечества новых «Платонов и Невтонов». А «Платоны и Невтоны» в это время в недрах тамбовских лесов позвякивали лопатами, хороня очередной клад с награбленным добром, а вдоль тамбовских дорог несся их лихой разбойничий посвист.
Никто не мог чувствовать себя в покое. Разбойным нападениям подвергались даже монастыри. Только в первой половине XVIII века в здешних местах были ограблены монастыри Борисоглебский на Стану, Чернеевский, Мамонтова пустынь, Адреянова пустынь, Старокадомская пустынь, Проломская пустынь, Дмитриевская пустынь, Спасо-Преображенская Городецкая пустынь, Ризополо-женская пустынь. Грабили их дочиста, вплоть до того, что выдирали слюдяные оконницы из окон.
Разбоем и пристанодержательством, случалось, промышляли целые села, и разбой становился как бы местным народным промыслом. В царствование императрицы Елизаветы в Шацком уезде в двух самых «благополучных» деревнях насчитывалось «всего» 14 пристанодержателей. Нападения и грабежи происходили среди белого дня. Летом 1765 года в Шацком уезде разбойник Рейтар Михайлов во главе шайки, вооруженной ружьями, рогатинами, бердышами и дрекольем, напал на село Лемендяевский Майдан и «бил крестьян до смерти». Перепуганные жители разбежались по лесам. Тогда предводитель разбойников, оставив своих молодцов грабить село, уехал и вернулся на подмогу с новым отрядом аж в 500 человек, которые дочиста ограбили село и угнали всю скотину.
Среди разбойников встречались и женщины. В Темниковском уезде прославилась татарка Зляиха Чекашева. Она лихо управлялась с топором и кистенем, ходила грабить на большую дорогу, не брезговала и скупкой награбленного.
Что могли противопоставить разбойникам местные власти? В 1737 году шацкий воевода майор Любовников, доведенный до отчаяния постоянными грабежами на дорогах, послал против разбойничих шаек воинскую команду — целых трех (!) солдат с фузеями. Можно представить себе, как хохотали лесные «добры молодцы», завидев эту карательную экспедицию! Ясно, что «добры молодцы» экспедицию поймали, фузеи отняли, а солдат, надавав им по шее, отпустили с Богом.
В 1760 году в Большом Ценском лесу (на территории Тамбовского и Шацкого уездов) разбойники появились в таком количестве, что практически парализовали движение на окрестных дорогах. Местные власти с трудом собрали отряд из местных воинских сил под началом капитана Буторина и двинули его против ценских разбойников. Произошел настоящий бой, в результате которого правительственная команда «по дряхлости и престарелости» гарнизонных солдат была полностью разбита и рассеяна, а начальник ее капитан Буторин убит.
Особенно усилились разбои, как ни странно, в эпоху «золотого века» Екатерины II. Весь край буквально кишел воровскими шайками, а воеводы сидели в городах, боясь выйти за заставу — там их власть кончалась... Шацкая провинциальная канцелярия с тревогой сообщала в Воронежскую губернскую канцелярию: «Между Тамбовом и Шацком появилось столь много разбойников, что и проезду иметь проезжающим не можно». Со всех сторон неслись просьбы о помощи, но у местных гарнизонов, составленных из престарелых и увечных солдат, нередко не было ни ружей, ни шпаг. Да и те команды, которые были вооружены, со страхом выступали против разбойников — ходили слухи, что «воры» знаются с нечистой силой, и их не берет ни пуля, ни сабля.
Встревоженное правительство наводнило край воинскими командами. В 1760-х годах Елатомский, Шацкий, Кадомский, Темниковский и Спасский уезды находились фактически на осадном положении. По дорогам с барабанным боем маршировали войска, двигались набранные из местных мужиков охотничьи команды. Но у разбойников везде были свои глаза и уши, и «воровским шайкам» удавалось ускользать от правительственных войск.
Разбои несколько пошли на убыль после разгрома Пугачевщины, когда по здешним краям прокатилось несколько крупных карательных экспедиций, а гулящие люди оттянулись в войско Пугачева. Но и после этого местные жители спокойно не могли спать и ездить по дорогам. Даже в городах нельзя было чувствовать себя в безопасности. В 1790 году в городе Кадоме ночью разбойничья шайка, предводительствуемая купеческим сыном Швечиковым, напала на дом купца Алыстина. Вооруженные ружьями, рогатинами и кистенями, «добры молодцы» вырубили сенные двери, избили хозяина и домочадцев, ограбили дочиста дом, попутно «растлили» двух девиц и благополучно скрылись.
Только к 1810-м годам на дорогах Тамбовского края наступил относительный покой. Но дети и внуки жителей «разбойничьих сел» крепко помнили о былых временах, и спустя еще полвека здесь уверенно показывали урочища, перевозы, овраги, курганы, могилы и прочие приметные места, связанные с именами некогда знаменитых разбойничьих атаманов. И на каждом таком приметном месте, как говорят предания, зарыты разбойничьи клады...
Обьино всякая подобная легенда связана с каким-нибудь «разбойничьим городком» Иногда так народная молва называла древнее, заросшее лесом городище, иногда — реальное лесное убежище разбойников былых времен. И, что интересно, далеко не всегда предания о кладах были баснословны — зачастую клад все же обнаруживался. Так случилось, например, в селе Кошибеево Елатомского уезда. Здесь, на берегу реки Старая Цна, находился «городок рабойников» — городище, окруженное с трех сторон оврагами, а с четвертой — валом. По преданию, некогда тут жили разбойники, грабившие суда на реках Дне и Мокше и оставившие после себя несколько кладов. Один из этих кладов — глиняный горшок с мелкими золотыми бусинами — был найден на городке в мае 1891 года.
Аналогичный случай произошел и в селе Нароватово Темниковского уезда. Здесь также находился старинный земляной «городок» разбойников, где, по преданию, был укрыт клад. И снова легенда подтвердилась — в 1896 году здесь был найден клад из 300 серебряных монет. То же самое произошло в селе Старый Темников (Старый Город). По преданию, тут когда-то жил некий разбойник Темьян с шайкой, который зарыл на городище клад. А в 1900 году в обрыве у городища был случайно найден большой клад старинных монет...
Поиски разбойничьих кладов в здешних местах особенно активно начались после того, как в 1875 году в лесу, вблизи реки Пушта в Темниковском уезде, на озере Убогий Стан был случайно найден брус с надписью, в которой говорилось о зарытой в лесу у озера разбойничьей поклаже — конской сбруе, медной посуде, золоте и серебре. На берегу озера были видны следы земляного городка — становища разбойников. Клад этот неоднократно пытались найти, но успеха не добился никто. Зато в других лесных местах то тут, то там кладоискатели и случайные находчики натыкались на укрытую до поры разбойничью добычу...
В 1898 году в Елатомском уезде, в полуверсте от почтового тракта, на дне глубокого, заросшего лесом оврага — типичного разбойничего логова — несколько крестьян обнаружили вымытый водой глиняный кувшин, в котором находилось 230 серебряных копеек Петра I. А в апреле 1899 года близ села Ардабьева в обрыве реки Унжи нашли огромный, в пять пудов весом, клад медных монет времен Екатерины II. Целых три клада было найдено в селе Давыдово Моршанского уезда, в старые времена слывшем разбойничьим гнездом. В окрестностях села долгое время сохранялись остатки земляного городка. В 1879 году здесь был обнаружен клад — 30 фунтов медных пятаков, в 1888 году найден кувшин с пятью сотнями серебряных монет конца XVII века, а в 1901 году — «50 рублей старинной медной монеты».
Эти и другие находки побудили многих местных крестьян взяться за лопаты и заступы. И, подобно тому, как сто лет назад ватаги разбойников наполняли здешние леса, так в конце XIX столетия их потомки-кладоискатели целыми отрядами обшаривали эти леса в надежде отыскать разбойничьи сокровища. Появились слухи о несметных кладах. Указывали местность р трех верстах от Шацка — Паньковское городище, близ которого в реке Шача в лодке якобы затоплено много серебра. На городище, действительно, кому-то посчастливилось отыскать несколько серебряных монет. Активно раскапывалось городище в лесу у села Виндряевский Завод Спасского уезда — здесь, по преданию, жил легендарный разбойник Кудеяр. Смельчаки исследовали таинственные подземные провалы на городке у села Дудниково Темниковского уезда — в них, как рассказывали, спрятан большой клад.
Особенно привлекала кладоискателей так называемая Кладовая гора, находящаяся на берегу реки Вад в Спасском уезде. Эта гора вся пронизана лабиринтом пещер, в которых, по преданию, укрыты бочонки с разбойничьим золотом. «Только клад этот, — говорят легенды, — никому не дается в руки, заповедь на него положена, и видеть его, этот самый клад, можно только раз в год, в заутреню светлого праздника Пасхи». Рассказывают, что этот клад сто лет назад сподобился видеть один человек, крестьянин деревни Крутовки. Полез он по длинному пещерному ходу и вдруг видит — большая горница, а в ней все золото, да серебро, да разные дорогие камни. Как увидел он этот клад, так и обмер. Однако кое-как выбрался на свет Божий. Но с той поры болел он, все лежал на полатях, сойти не мог. Так и помер. А перед смертью и другу и недругу заказал он ходить на Кладовую гору...
Если верить Библии, а не результатам обычных методов археологических исследований, то царь Соломон был, несомненно, баснословно богат В «Третьей Книге царств» говорится, что «в золоте, которое приходило Соломону в каждый год, весу было шестьсот шестьдесят шесть талантов золотых.» Описания различных драгоценных металлов и камней, а также других предметов роскоши и экзотических вещей явно указывают на то, что Соломон их вывозил, причем, очевидно, из дальних стран. На египетском барельефе изображены несметные сокровища, награбленные из храма и дворца Соломона преемником царицы Савской, египетским фараоном Тутмосом III.
Значительная часть этих сокровищ, как считается сейчас, в соответствии с перечнями, приведенными в «Третьей Книге царств» и летописях, была сделана из меди или бронзы. Широкомасштабная добыча меди велась в пустыне Негев, и недавно найденная там египетская табличка Тутмоса III подтверждает, что разработка меди осуществлялась в этом месте активно и в надлежащее время (отвечающее пересмотренной хронологии И. Великовского).
Тем не менее местоположение мифических копей все еще окутано пеленой тайн и разногласий Библия предлагает соблазнительные, но крайне тонкие путеводные нити В ней называется два места — Офир и Фарсис Офир был землей, откуда шло золото, а Фарсис был связан с отправлявшимся за ним кораблем. Так, в «Третьей Книге царств» говорится: «...и отправились они в Офир, и взяли оттуда золота четыреста двадцать талантов, и привезли царю Соломону». Корабль, привозивший золото из Офира, снова упоминается во время визита царицы Савской, как также доставивший «из Офира великое множество красного дерева и драгоценных камней».
Таким образом, Библия не дает подсказки, где был Офир, в ней лишь утверждается, что он существовал. Тексты, связанные с Фарсисом, на первый взгляд, представляются чуть более полезными, так как в одних из них говорится о кораблях, шедших в Фарсис, а в других — о кораблях из Фарсиса. Из «Третьей Книги царств» следует, что Соломон отправлял экспедиции в сотрудничестве с финикийцами, бывшими под предводительством Хирама I, царя Тирского, великими мореходами. Корабли выходили из порта Ецион-Гавер на Красном море.
Там же указывается, что у Соломона был на море «...Фарсисский корабль с кораблем Хирамовым; в три года раз приходил фарсисский корабль, привозивший золото и серебро, и слоновую кость и обезьян и павлинов».
Но где был Фарсис? Езекииль писал, что финикийцы вели там торговлю серебром, железом, древесиной и свинцом. Примерно через сто лет после Соломона, когда израильское богатство значительно уменьшилось, Иосафат, царь Иудейский, предпринял попытку из Ецион-Гавера доплыть до Офира, но шторм разбил корабли прямо в порту отправления. Единственное другое библейское упоминание о Фарсисе содержится в «Книге пророка Ионы», который пытался бежать туда, когда с ним произошло его знаменитое приключение. Однако по ошибке он заплатил за свой провоз в порту Иоппия, находившемся на Средиземном море. Таким образом, возникает ряд возможностей. 1. Существовало несколько мест под названием «Фарсис» (оно также может быть переведено как «плавильня»), которые все были связаны с точками, в которых Соломон добывал минералы, помимо этого, возможно, с типом грузовых судов, которые он использовал. 2. Еврейский историк Иосиф Флавий в I веке н.э. отождествляет это слово с названием известного порта римских времен Тарсис. Его версия Соломоновых плаваний выглядит следующим образом: «...поскольку у царя было много кораблей в Тар-сисском море, он приказал привозить всякого рода товары из самых отдаленных стран». Это может не противоречить первой теории, если предположить, что у Соломона был фарсисский (тарсисский) корабль, для плаваний в Фарсис (на различные плавильни). Однако поскольку Соломон был определенно связан с ведущими морскую торговлю финикийцами, теория (третья), основываясь на независимых свидетельствах их истории, определяет Фарсис как Тартесс, древнее царство, находившееся возле Кадиса на территории современной Испании, ярко описанное древними греками как кладезь серебра. Известно, что финикийцы торговали с Испанией, а затем колонизовали ее, поэтому Тартесс вполне мог быть одним из источников полезных ископаемых, доставлявшихся к Соломону.
Тем не менее ни одна из этих трех теорий не является полностью приемлемой. Тарсис, безусловно, мог служить одним из пунктов отправки руд, добывавшихся на побережье Черного моря, как и Тартесс мог поставлять серебро. Но как быть с обезьянами, слоновой костью, павлинами и неграми? Сбрасывая со счетов обезьян Гибралтара, можно утверждать, что ни Испания, ни Тарсис не могли быть возможными источниками всего этого добра. А почему кораблям Соломона нужны были целых три года, чтобы совершить плавание до одного из этих мест и обратно?
Значение слова «Фарсис» не ясно, и если это название места, то, вероятно, оно находилось подальше и, возможно, речь шла о нескольких местах, а не об одном. Во время раскопок в Махд-ад-Дхабаде в Саудовской Аравии обнаружили гигантский золотой прииск, действовавший во времена Соломона. Возможно, это был Офир, куда последний плавал с царем Хирамом (по Библии, цари сами туда не отправлялись, а посылали своих подданных).
Что же касается экзотических товаров, то Тартесс мог быть отправным пунктом для более рискованных морских путешествий вокруг Африки и, предположительно, Америки. Рассказ древнегреческого историка Геродота о том, как финикийцы, выйдя из Красного моря примерно в 600 году до н. э. в южном направлении, смогли совершить плавание вокруг Африки и вернуться назад по Средиземному морю возле северных берегов Египта, не вызывал ни малейшего недоверия у древних историков. Их путь лежал через Гибралтарский пролив, в непосредственной близос-ти от Тартесса. Подобные путешествия могли предприниматься и во времена Соломона, в ходе которых корабли брали на борт обезьян, слоновую кость, павлинов и негров, вместе с серебром из самого Тартесса, давшего название всем таким путешествиям в целом и типу кораблей, участвовавших в них.
Однако на этот счет есть и другая гипотеза, которая может рассматриваться либо вместо предыдущей, либо в дополнение к ней. В наши дни существует больше свидетельств в пользу возможности совершения в тот же самый период путешествий в Новый Свет, чем против нее. Их маршрут мог пролегать в обратном направлении, из Средиземноморья в Атлантику через Геркулесовы Столпы.
Весной 1880 года по Великому шелковому пути в Индию отправился караван самаркандских купцов. На одну из ночевок они остановились возле Кобадиана, пограничного города бухарского эмира. Дальше за Амударьей лежали владения афганского эмира Абдеррахмана. И тут их ждала неприятная новость: соседний правитель издал указ — конфисковывать на границе у проезжающих все деньги.
Посовещавшись, удрученные купцы решили истратить деньги на драгоценности, которые конфискации не подлежали. На такой шаг их подтолкнул рассказ местного ювелира. По его словам, кобадианцы тайком от эмирских соглядатаев совершают вылазки куда-то к развалинам древнего города и приносят оттуда редкостные по красоте золотые изделия. Их-то и накупили самаркандцы, рассовав по тюкам с шелком и парчой.
Караван благополучно миновал афганскую границу и продолжал свой путь. Однако вскоре его настигла беда: невесть откуда взявшиеся разбойники схватили купцов и отвели в пещеру, где стали потрошить вьюки с товарами. Одному из погонщиков чудом удалось бежать. Утром он привел к разбойничьему логову английского резидента в Курдистане капитана Бэртона с несколькими солдатами. Увидев их, разбойники бросили большую часть добычи и пустились наутек.
Развязка не заставила себя долго ждать. Капитан Бэр-тон собрал на базарной площади всех жителей соседнего городка Сех Баба и объявил, что разбойников и похищенные драгоценности все равно найдет, так что лучше кончить дело миром — вернуть их.
Через несколько часов свою долю вернули почти все грабители — остальные, видимо, были из других селений. Исчезла всего лишь четверть золота. Счастливые негоцианты подарили Бэртону самый красивый браслет и покинули негостеприимные места.
Злоключения купцов на этом кончились, а приключения драгоценностей продолжались. Золотые изделия попали в руки перекупщиков краденого. Решив, как говорится, «содрать две шкуры с одного тигра», они сделали с них золотые копии — весом, конечно, поменьше — и попытались продать генералу Кенингему, коллекционировавшему предметы старины. Но тот сразу уличил мошенников. Опасаясь нежелательных последствий, перекупщики были вынуждены выложить подлинники. В конечном итоге почти 180 золотых изделий, получивших название Амударьинского клада, очутились в Британском музее, буквально ошеломив всех знатоков древностей. И естественно породили массу вопросов. Где именно был найден клад? Кому принадлежал? Кто изготовил бесценные украшения? Наконец, что это была за страна, в которой создавали такие великолепные изделия?
Для ответа на последний вопрос надо отправиться в легендарную Бактрию, о которой упоминалось еще в римских хрониках, а «Отец истории» Геродот писал, что ее можно сравнить с Вавилоном. Она включала в себя оазисы южного Таджикистана и Узбекистана и Северный Афганистан, теснившиеся к живительным водам Амударьи. Причем издревле эта страна славилась своими сказочными богатствами — золотом, рубинами, лазуритом и искусными мастерами. В середине V века до нашей эры Бактрия входила в состав древнеперсидской империи Ахеменидов. В 329 году до н. э. ее завоевал Александр Македонский, а после его смерти на этой территории образовалось Греко-Бактрийское царство, которое просуществовало почти двести лет и пало под натиском кочевников.
Первые достоверные сведения о Бактрии были получены благодаря открытиям видного советского археолога, профессора Галины Анатольевны Пугаченковой. Затем работы были продолжены советско-афганской археологической экспедицией под руководством кандидатов исторических наук И. Кругликовой и В. Сарианиди. Причем и тут им во многом помог случай.
..Все началось с того, что в Северном Афганистане, вблизи города Шибиргана, были открыты богатейшие запасы природного газа Оттуда до Амударьи и дальше по территории СССР стали строить газопровод. И вот, когда его трасса углубилась в безводную пустыню, советский инженер Алексей Марков заметил в отвалах песка, выброшенных землеройными машинами, черепки древней посуды. Он показал их археологам. Находка Маркова оказалась столь сенсационной, что маршрут советско-афганской археологической экспедиции был изменен чуть ли не в тот же день. Оказалось, что трасса газопровода пролегла по территории Бактрии!
Наибольшее количество находок было сделано на участке, находящемся севернее города Акча. Под песчаными курганами скрывались следы древнейшего поселения этой легендарной страны: фундаменты домов, могильники, утварь, оружие. Вслед за этим наметился еще один перспективный район в Северном Афганистане. И там по унылым серым такырам, сквозь бесконечные гряды огромных барханов, где, кажется, с сотворения мира не ступала нога человека, поползли тяжело груженные машины археологов.
Их надежды полностью оправдались. В 1972 году экспедиционный отряд, возглавляемый молодым ташкентским археологом Зафаром Хакимовым, приступил к сплошному обследованию территории Древней Бактрии Все ближе в сторону Балха прокладывал он свои маршруты по заброшенным старым дорогам, пока машина не уткнулась во вздыбленные наподобие гор пески. Ничто не говорило о том, что здесь когда-то была жизнь. И все-таки глаз археолога заметил, что вершина дальнего бархана слегка отличается по цвету от соседних: на общем желтоватом фоне проглядывали красноватые пятна разводов, как это бывает от большого скопления битой посуды.
Но под песком оказались не черепки, а развалины древнего города с окруженной крепостными стенами мощной цитаделью. Начались монотонные экспедиционные будни, когда день за днем, год за годом с утра до вечера приходится копать и копать, не рассчитывая на сенсационные открытия.
Наконец, 15 ноября 1978 года после девяти лет изнурительной работы в безводных песках под палящим солнцем близ холма Тилле-Тепе, где еще раньше был раскопан монументальный царский комплекс, археологи вскрыли первое погребение. Перед их глазами предстала фантастическая картина: груда золотых украшений, которая почти целиком скрывала останки погребенного! А впереди первопроходцев ожидали еще шесть таких «золотых раскопов». Причем в них были не просто несметные сокровища, но и шедевры древнего искусства.
...Золотые короны, украшенные фигурными цветами, инкрустированные жемчугом и бирюзой, стилизованными деревьями с птицами на ветках . Массивные золотые браслеты, концам которых неведомые мастера придали форму животных — то хищников с оскаленной пастью, то стремительно мчащихся антилоп со зрачками из бирюзы и такими же копытцами, ушами, рогами. Перстни и кольца тончайшей ювелирной работы... Золотые пластины, нашивавшиеся на одежду, то в виде человека, несущего дельфина, то музыкантов, то крылатых богинь... Разнообразнейшие золотые подвески и пряжки, изображавшие то амуров, сидящих на рыбах с бирюзовыми глазами, то воина в шлеме со щитом и копьем, у ног которого лежат драконы, то какое-то фантастическое существо с львиной мордой... Кинжал с золотой рукоятью в золотых ножнах с крылатыми грифонами и зубастыми хищниками.
Можно бесконечно долго перечислять бесценные находки. Ведь в каждом из семи погребений было от двух до трех тысяч золотых предметов. А всего их насчитывалось около 20 тысяч!
Когда сокровища найдены, труд кладоискателя на этом обычно кончается. Археологам же нужно было не только извлечь их, но и описать, зафиксировать на полевых планшетах и т.д. и т.п. Поэтому на каждое захоронение уходило не меньше полутора месяцев. Лишь на следующий год закончили они раскопки уникального клада мирового значения — сокровищ бактрийских царей.
Равнина, окруженная цепью покрытых снегом вулканов, с кратеров которых густыми облаками спускается серый кислый дым... Голубое небо превращается в унылую мрачную пелену. Стоит жара, и вдобавок — высокая влажность. Это Колумбия. Здесь, на территории между Перу и Венесуэлой, на землях, омываемых с севера Карибским морем, а с запада Тихим океаном, за 10 тысяч лет до Рождества Христова появились первые жители Нового Света. Обитатели северного района нынешней Колумбии — так называемой зоны Сину, включающей реку Сину, Сан-Хорхе и Неки, считались самыми искусными мастерами по золоту. Они украшали храмы и могилы дорогими статуэтками, погребальными принадлежностями, выполненными из чистого золота.
Западная часть страны представляет собой настоящий кладезь драгоценностей, уцелевших от рук грабителей. В те далекие времена население этой территории — главным образом муиски — славилось не только мастерством обработки золота, но и владело секретом изготовления уникальной керамики, умело возделывать землю, возводить храмы. Но настоящей его страстью была торговля драгоценностями. Утверждают, что именно здесь родилась легенда о сказочной стране Эльдорадо и, наверное, сюда забросила судьба неутомимого Кандида из одноименного произведения Вольтера.
Согласно древней легенде вождь одного из индейских племен во время особых торжеств регулярно отправлялся к берегам лагуны Гуатавита. Там он вместе с тремя товарищами садился на тростниковый плот и, добравшись до середины озера, погружался в воду, обмазанный землей и золотой пылью.
Слух о сказочной стране Эльдорадо, где под ногами лежит не обыкновенный песок, а золотой, разлетелся по свету. В Южную Америку устремились испанцы, зараженные «золотой лихорадкой». Сокровища ацтеков и инков показались завоевателям недостаточными. Они бредили фантастическим Эльдорадо, расположенным, по слухам, на севере Перу. Первым туда отправился 50-летний солдат Хименес де Кесада во главе отряда из восьмисот человек.
Но только ста пятидесяти оставшимся в живых удалось добраться до плоскогорий Кундинамарка, которые сегодня называют саванной Боготы.
Награждая себя за столь долгие мучения, они разоряли священные могилы индейцев.
Гора из золотых изделий и изумрудов была такой высокой, что, по словам де Кесады, там мог бы укрыться солдат. К сожалению, эти сокровища навсегда потеряны: никто не посмотрел на их уникальность: все они пошли с молотка или были переплавлены.
Поразительно, что после стольких веков и походов, когда, кажется, не осталось не то что драгоценного камня, а и золотой пыли, даже сегодня отряды искателей сокровищ устремляются на поиски драгоценностей, не замеченных многочисленными авантюристами.
Найти этих «поисковиков» оказалось совсем не сложно. Они обитают в провинции Сину, на берегу Карибского моря. В стране вечной герильи, где все мужчины вооружены и никто не вздрагивает от неожиданного выстрела, эти люди спокойно выходят на свет Божий. Правда, бандитам все же иногда докучают представители властей, но после уплаты соответствующей дани их оставляют в покое По признанию главаря авантюристов Хуанито, их жизнь не такая уж цветущая и спокойная, как это кажется остальным. Хуанито — высокий, с глубоко ввалившимися глазами, потомок черных рабов, привезенных в большом количестве в Колумбию в XVIII веке, коротко рассказывает о своем промысле Обычно они направляются к равнине больших озер на поиски захоронений Поход начинается с восходом солнца. Опыт опытом, по осторожность не повредит: кругом вроде бы зелень и цветы, но этот лужок оказывается огромным болотом, усыпанным кувшинками, и передвигаются здесь по грудь в воде.
Прошло то время, когда завоеватели, разоряя храмы, уносили с собой золотые горы. Одни только фигуры людей и животных весили порой до полуцентнера. Сегодняшним искателям достаются крохи: серьги, идолы, небольшие антропоморфные и зооморфные фигурки.
С 1936 года национальный банк Республики Колумбия начал приобретать драгоценности, принадлежащие разграбленной древней цивилизации. Сначала дельцы не доверяли государственному учреждению и приносили лишь малоценные вещи, но потом убедились, что банк платит хорошо: 10 песо за 1 грамм золота.
Благодаря усилиям государства были сохранены огромные нагрудные латы в форме сердца из области Калима, знаменитая золотая диадема муисков и большая маска, которые положили начало коллекции Музея золота в Боготе.
Музей открылся в 1939 году и представляет собой как бы мини-Эльдорадо. Здесь хранятся более 25 тысяч драгоценных вещей доколумбовской эпохи: статуэтки животных и людей, женские украшения, диадемы, нагрудные латы, предметы быта и священных церемоний. В последнем зале музея вы окунетесь в темноту лишь на несколько секунд. Вдруг одновременно вспыхивает сотня сверкающих ожерелий. Это зрелище завораживает, но все же нет-нет да и промелькнут крамольная мысль: может быть, было бы лучше, если бы все-таки в Эльдорадо удалось проникнуть только Кандиду Вольтера!
