Доктор Пель и Философский Камень

[Монах]

«Я мечтал о времени,
когда я буду учиться
и доучусь до того, что мне
позволят взять в руки такую
вот штуку, и насыпать в нее
какие-нибудь "снадобья",
и укрепить на таганке
над спиртовкой,
и начать перегонять эликсир жизни...»

Лев Успенский «Записки Старого Петербуржца»

История петербургского аптечного дела началась с самого основания города. Указ Петра, гарантировавший всем вознамерившимся открыть частную аптеку «безденежно назначенное место и пожалованную грамоту», создавал привлекательные условия для развития фармацевтической инфраструктуры будущей империи. Неудивительно, что, практически сразу по окончанию строительства Петропавловской крепости на её территории открывается и «Главная рецепторная» - первая в нарождающемся Петербурге «казенная» аптека, обслуживающая крепостной гарнизон. А в 1721 открылась и первая «вольная».

История же места, о котором пойдет речь, скромнее ровно на столетие и берет свое начало в 1820 г., когда немец Гленцер основал свое аптечное дело, расположившееся на Васильевском острове, аккурат на углу 7-ой линии и Большого проспекта. Аптека XIX в. – это не только собственно торговля лекарствами, но и свой производственный отдел по изготовлению медикаментов, а зачастую и своя химическая лаборатория и библиотека по фармации. Для размещения такого фармацевтического комбината требовалась значительная территория, появилась даже идея создавать особые аптечные кварталы. Одним из первых воплощений её и стало предприятие Гленцера. Но подлинный размах был достигнут только при следующих хозяевах – в 1848 году Вильгельм Эрденфрид Пель покупает аптеку, основав таким образом известнейшую в Петербурге аптекарскую династию. Уже при его сыне, Василии Вильгельмовиче, на фасаде дома № 16 по 7-ой линии появляется почетнейшее свидетельство высокого уровня аптеки – табличка, извещающая о том, что заведение сие является «Поставщиком двора Его императорского величества». При нем же появляется и та самая химическая лаборатория, оборудованная по последнему слову того времени.
Но главным лицом династии Пелей является и поныне внук основателя, Александр Васильевич Пель. Именно при нем дома 16 и 18 обзавелись единым фасадом в духе северного модерна, с мозаичными вывесками «Т-во Профессора Доктора Пеля и Сыновей», до сих пор приковывающими к себе взгляд прохожего. Слава петербургского аптекаря вышла далеко за пределы северной столицы, его стеклянные сосуды для асептического хранения жидких лекарственных растворов, дошедшие до наших дней под названием «ампулы», стали настоящим прорывом в тогдашней фармакологии. И знаменитая «Эссенция спермина Пеля», реклама которой сулила гарантированное избавление от «старческой дряхлости, полового бессилия, последствий пьянства, худосочия и истощения», также наделала некогда в столице много шума, эхо которого было слышно даже в Европе.
Именно при Александре Васильевиче аптека на 7-ой линии приобретает очертания, в той или иной степени знакомые современному петербуржцу. Он же для проведения своих медико-химических экспериментов расширяет и химическую лабораторию, оснастив её невысокой, кряжистой кирпичной трубой под жестяной крышей. Именно это, не совсем понятное люду сооружение и породило столько городских легенд, прочно вошедших в мифологию Петербурга.
Различными преданиями аптека Пеля начала обрастать, начиная еще со времен Вильгельма Эрденфрида. В XVIII веке работника аптеки нередко именовали «алхимиком» или «алхимистом», что рождало в умах сколь-нибудь образованных горожан ассоциации со средневековыми колдунами. Поэтому вовсе неудивительно, что по началу жители окрестных домов порешили, что в таинственной башне профессор доктор Пель, дознавшись-таки формулы «философского камня», под покровом ночи изготавливает слитки дьяволова золота. Вот почему-де башня стоит без окон без дверей – дабы схорониться от чужого любопытного глаза. Со временем мысль народная шагнула дальше, поползли по городу легенды совсем невероятные, особенно после того, как ставшая бесхозной и бесполезной после Революции химлаборатория была снесена, и башня осталась стоять посреди двора диковинным обломком ушедшего быта.
Самая известная легенда о башне во дворе «Коммунальной аптеки №13» (как стала называться бывшая аптека Пеля в советские времена), до сих пор будоражащая умы, гласит, что в этой башне живут (вроде как по сей день) чудовищные порождения медицинских изысканий доктора Пеля – плоды скрещения льва с орлом, мифические грифоны. Боящиеся солнечного света, дни они проводят во мраки таинственной башни, а по ночам вылетают на охоту, и их зловещие тени блуждают по фасадам окрестных домов.
В начале 90-ых гг. прошлого века мифологема башни грифонов, как естественно окрестили ее в народе, обогатилась еще одним культурным контекстом. Именно на ней художник Алексей Кострома решил «свить» гигантское гнездо, приурочив сей акт к совпавшим в том году праздникам православной Пасхи и юбилею первых советских «маёвок». В это самое гнездо на жестяной крыше башни грифонов было впоследствии водружено огромное яйцо грача, птицы, к сожалению, уже потерянной для Петербурга. В рамках этого же проекта были пронумерованы – «инвентаризированы» - кирпичи, из которых башня, собственно, состоит.
С течением времени белая краска инвентаризационных номеров стерлась, гнездо с яйцом покинуло двор дома № 16 по 7-ой линии, и даже старейшая и знаменитейшая аптека города, до последних своих дней хранившая строгое изящное убранство XIX в., - увы – закрыта. Говорят, на реконструкцию, но в зазор между входными дверьми видна панорама полнейшего разгрома, без каких-либо следов созидания. И только цифры на кирпичиках – алхимический «код Вселенной» - продолжают регулярно обновляться. И самым таинственным образом.