Бальзам Абу Симбел

[Монах]

Говорят, что после него на дне стакана оставался фантастически красивая радужная плёнка, наверное нефтяная.

фото из сети.

[Монах]

Макаревич о Абу Симбел.

"Случилась эта история летом года, наверно, семьдесят восьмого. Я уже рассказывал, как иногда совершенно неожиданно убогие прилавки советских винных магазинов заполнялись каким-нибудь невиданным заморским продуктом. Интересно: никогда это не был напиток общечеловеческий, известный всему миру, скажем – «Джонни Уокер» или джин «Гордонс». Как правило, выбрасывали что-то совершенно марсианское.

«Абу Симбелом» назывался бальзам в большой пузатой тёмной бутылке. Произведённый неизвестной страной. Я и сейчас не имею ни малейших идей по этому поводу. Вроде что-то арабское. С другой стороны разве арабы производят алкоголь? В общём, чёрт его знает. Общий объём (около литра), максимальная крепость (помню, больше сорока градусов) и умеренная цена (по-моему, рублей восемь) сыграли свою роль – я этот флакон купил. К тому же во мне уже тогда бродил дух исследователя. Купил и забыл. Ненадолго.

Через пару дней у нас был сейшн, видимо, прошёл он удачно, в результате чего мы прилично приняли (наверняка портвейна) и оказались с Маргулисом в моей крохотной квартирке на Комсомольском проспекте. Квартирка выходила балконом во двор и это было место где мы постоянно репетировали, слушали Битлов, сочиняли, пили и спорили. Герлов на расстоянии вытянутой руки не оказалось, мы допили портвейн и поняли, что нам так хорошо, что продолжение просто необходимо. Короткая июньская ночь кончалась, за окнами светало, бежать было некуда. И тут я вспомнил про «Абу Симбел». Прежде чем попробовать, мы внимательно изучили этикетку. Этикетка обещала настой на не менее чем сорока целебных травах. Вдохновлённые, мы разлили бурую тягучую жидкость по стаканам. На вкус Абу Симбел оказался горьковатым, душистым и в общем не противным. Я не помню, как мы допили флакон, но мы его допили – иначе в те времена просто произойти не могло.

Дальше произошло невероятное. Мы протрезвели! Голова прояснилась, портвейновая тяжесть ушла, в движениях появилось законченнось, точность и изящество. И радость никуда не делась – напротив, она воскипела и требовала действий.

Мы вышли на балкон. Внизу под нами располагался маленький садик, гаражи нашего кооператива, дальше – строительная выставка, укутанная зеленью, за ней – Москва-река, на том берегу – Нескучный сад и уже за ним – медленно встающее солнце. В общем, нам обоим непреодолимо захотелось на эту красоту пописать. Решение было вызвано, повторяю, не опьянением в банальном смысле этого слова. Просто мир открылся нам под каким-то новым, невиданным ранее углом, и это видение требовало ответных действий. Позже я пытался объяснить логику наших поступков – и не смог. Но в тот момент сомнений не возникало – мы ощутили себя в иной реальности, живущей по иным законам. Осуществить задуманное мешали перила балкона – они находились как раз на той самой высоте, сантиметр в сантиметр. На балконе уже много лет стоял старинный венский стулс гнутыми ножками и без сиденья – не помню, на какой помойке я его подобрал, чем-то он мне понравился. Было совершенно ясно, что появился он тут специально ради этого момента и долго этого момента ждал.
Мы оба встали на стул – и всё получилось! Вид двух идиотов, стоящих на балконе на стуле без сиденья с расстёгнутыми штанами в первых лучах восходящего солнца развеселил нас окончательно. Я никогда не испытывал такого прилива позитивной энергии. Мы слезли со стула и поняли, что свою миссию он выполнил и дальнейшее существование на Земле для него отныне бессмысленно. Поэтому стул полетел вниз. Он летел строго вертикально, на глазах уменьшаясь в размерах, и ударившись об асфальт, с сухим треском разлетелся на невероятно мелкие кусочки – как метеорит. Это было невероятно красиво и полностью вписывалось в картину окружавшего нас мира. Поэтому вслед за стулом вниз полетелипредметы, составлявшие содержимое моего холодильника. Лучше всего рвались баночки с майонезом, горчицей и вареньем – они разлетались как гранаты и оставляли на асфальте и крышах гаражей разноцветные многоконечные звёзды.

Когда я увидел, что Маргулис волочёт к выходу на балкон мою радиолу «Симфония», я немного опомнился. «Симфония» была огромная, величиной с человека, на четырёх лаковых ножках, содержала в себе ламповый приёмник и проигрыватель и, конечно, грохнула бы она классно, но её было исключительно жалко. Я немного повоевал с Маргулисом, отбил «Симфонию», мы с трудом поставили её на место и неожиданно успокоились. Мир постепенно приобретал прежние привычные очертания и я смутно чувствовал, что добром наше приключение не кончится. Мы легли на диван и заснули, обнявшись.

Проснулись мы от громких криков на лестничной клетке. Автолюбители нашего кооператива, потрясённые ночным терактом, пришли выяснять отношения с моими родителями. И спасло нас чудо. Квартира родителей находилась по соседству с моей, но родителей там не было – они жили на даче, а в квартире временно проживал микробиолог из Биробиджана, которому мама рецензировала диссертацию. Он открыл дверь, ничего не понял, но уловив в интонациях атолюбителей агрессию, тут же на всякий случай поднял еврейский вопрос, и жильцы в замешательстве отступили. К нам позвонить они не догадались, и мы были спасены.

Вот и всё. Могу добавить что ни малейших мук похмелья утром мы к моему изумлению не испытали, и вообще всё происходившее ночью скорее напоминало лёгкий наркотический трип. К бальзаму «Абу Симбел» мы больше не обращались – на всякий случай. А вскоре он вообще исчез из продажи и из нашей жизни навсегда."

[аптекарь]

Воспоминания об Абу-Симбеле.

Давно было... В советские времена. Понадобилось по работе железяки для единственного аптечного грузовика добыть. Путь известный - идти к "воякам" и просить. Чтобы просьба была весомой нужно... ага - подмазать.
Взял я литр водки (святая простота!) и начал одного отставного прапорщика, удержавшегося на работе по снабжению после пенсии (их на пенсию в 45 отправляли и если оставляли на службе-работе это почище ордена будет) угощать и уговаривать.
Уговорил быстро и железяку получил какую надо. Вроде бы счастливый конец. Но...
Пил каптерщик с чувством, с толком, с расстановкой... Литр улетел как птичка мелкая. Потом пришлось вытаскивать водку оставшуюся после последних праздников. Потом дошло дело до спирта... Чуточку было. Вот спирт и пришлось разбавлять. Разбавляли водой сначала.
Потом попался под руку Абу-Симбел. Дома с ним чай-кофе семьей пробовали пить - но как-то непривычно, с ромом оно вкуснее и душистее. Вкус каких-то непривычных трав. Не то чтобы очень горьких или пахучих. Скорее чужих. И еще вкус какой-то жженый.
Разбавлять спирт Абу-Симбелом я как-то не думал... Не по уставу. Но, желание гостя - закон. Потом спирт закончился и гость стал пить гольный Абу-Симбел.
Так весь и выжрал. Под конец вечеринки оттаранил я гостя до его хаты и сдал супруге. Кстати, тётка ни капельки не удивилась такому финишу.
Такая вот история с счастливым концом.
А Абу-Симбел из магазинов постепенно просто исчез из продажи. Бутылку один знакомый под фирменный самогон забрал вместе с остальными, которые не принимали.

[Монах]

Вот у меня есть парочка бутылок!

[боецъ]

У меня о нем очень хорошие воспоминания. В 85м поехали с товарищем на барахолку покупать мне шапку. Успешно приобрели, по дороге выпили вина, захотелось добавить. На улице Усиевича (Москва) увидели кафешку, зашли- там и продавался сей чудесный напиток, стоил с наценкой вроде около червонца. Первая кончилась быстро, взяли вторую! Вкусный, своеобразный продукт, не вызвавший одурения, а как и у Макаревича, наоборот- прилив энергии и бодрости. Хотел бы я того напитка сейчас отведать!

[максманштейн]

Добрый день а кто нибудь побывал его в наше врямя ,часто продают ,но как то не рисковал а вот сейчас загорелся , кто то говорил что у него срок годности год

[максманштейн]

приобрел себе бутылочку но теперь жаба давит выпить

[максманштейн]

Продегустировал