Старинная русская бутылка

[Монах]

Старинная русская бутылка

Насколько позволяют судить раскопки, производство стеклянных украшений существовало еще во времена Киевской Руси. Первые русские «скляницы», то есть стеклянные сосуды для нужд царской аптеки, были выдуты в предпетровскую эпоху иностранными мастерами, работавшими на основанных близ Москвы заводах. К концу XVII столетия бутылки и штофы отечественного производства (их выпуск составлял уже до ста тысяч штук в год) конкурируют, хотя и не особенно успешно, с привозной винной и аптечной посудой, поступающей через Архангельский порт, западную границу и с Украины.
В последующие полвека число стекольных заводов постепенно умножается. По большей части работами на них по-прежнему руководят иностранцы, однако появляются и русские мастера. В середине XVIII века сенатские указы изгоняют стекольные заводы (ввиду неумеренного истребления ими леса) из окрестностей столиц. Стекольное производство перемещается в глухие углы, владельцы которых, располагая в избытке лесом, были лишены иной возможности обратить его в звонкую монету. К делу ставятся люди неумелые и случайные. Примитивным условиям производства соответствуют диковатый вид и низкое качество изделий.
В начале XIX века к бездорожью, защищавшему отечественного предпринимателя от конкуренции со стороны дешевой и более качественной импортной бутылки, присоединяется прямой правительственный запрет на ввоз заграничного стекла в Россию. Вслед за этой мерой в течение ближайших десяти лет количество стекольных заводов в стране увеличивается втрое. В год нашествия Наполеона выпущено два с половиной миллиона бутылок и столько же штофов (помимо посуды аптечной, химической, лампового и лампадного стекла и т. д.). Оформились и центры стеклоделия: Владимирская губерния (двадцать с лишним предприятий), Волынская (одиннадцать), Санкт-Петербургская (четырнадцать), Черниговская, Калужская, Тверская. Условия труда на заводах остаются тяжелыми, производительность невысока, браковка продукции отсутствует. Результаты застоя в технологии с полной ясностью обнаруживаются в середине XIX века, когда действовавший пятьдесят лет запрет был отменен. Возобновившийся импорт, ужесточение конкуренции сказались на качестве поступающих в продажу изделий, большая изобретательность отмечается и в формах. Помимо темных и бесцветных, появляются бутылки и штофы из цветного стекла.
В 80—90-х годах XIX века с появлением стекловаренных печей новой конструкции стеклоделие начинает тяготеть к центрам добычи угля. Неурожаи начала девяностых годов и обусловленное ими падение доходов от винного откупа заставляют правительство ввести винную монополию. Казна потребовала от стеклозаводчиков посуду, отвечающую известному стандарту — как по форме, так и по качеству стекла. В отрасль устремляются иностранные капиталы. На юге России закладываются крупные высокомеханизированные заводы, расширяются существующие. Конец процветанию отрасли кладет введение «сухого закона» с вступлением России в первую мировую войну.
Эволюция формы бутылки

Чем объяснить пристрастие первых отечественных стеклоделов к посуде прямоугольных очертаний — штофам? Причину видели во внушительности самой брусковатой формы, способности плоскопараллельных призм — подобную призму и представляет собой штоф — преломлением и игрой цветов придавать столу праздничный вид. Довольно серьезно на первый взгляд выглядят и соображения экономии места: на полке или в ящике штофов, конечно, уставится больше, чем такой же емкости бутылок. Впрочем, при неважных дорогах малая прочность штофа сводит это преимущество на нет. Всего слабее грани: при поспешном отжиге именно здесь возникают губительные внутренние напряжения, да и стенки (особенно у недодутых штофов) часто западают, «затягиваются», получаются тонкими к середине.
При Петре I штофы изготавливались заимствованным от европейских мастеров приемом: горячий стеклянный пузырь, последовательно поворачивая, разделывали на четыре грани, плюща о ровную поверхность и окончательно охлопывая дощечкой. При этом остающиеся на стекле вмятины, отвечающие неровностям «наковальни» и инструмента, могли навести мастеров на мысль об украшении изделия контррельефом. По-видимому, предпринимались попытки изготовления оттисков на стекле, однако технология нанесения лепных выпуклых изображений (например, «государева орла») оставалась преобладающей. К началу XIX века «печати на стекле», служащие целям маркировки или украшения, встречаются уже нередко. Попадаются штофы, сплошь покрытые такими нашлепками с оттисками в форме цветов, букв, орнаментальных и геральдических деталей.
С расширением производства становится заметнее различие между максимально простой в изготовлении массовой бутылкой или штофом и винной посудой для особо дорогих напитков. К началу XIX века штоф уже прочно ассоциируется со своим содержимым — крепким хлебным вином. Штофы изготавливаются из простых сортов стекла, часто с зеленоватым оттенком, обладающих достаточной прозрачностью. В наши дни штоф порою служит отправной точкой для поисков дизайнеров.
Чтобы понять эволюцию бутылочных форм, надо принять во внимание разнообразие определявших этот процесс факторов.
Так, скажем, округлость придавалась бутылке по аналогии с привычными гончарными изделиями. К тому же цилиндрический сосуд удобно держать в руке, он сравнительно несложен в изготовлении.
Узкое горло винной посуды уменьшает площадь соприкосновения скоропортящегося содержимого с воздухом, обеспечивает надежное укупоривание бутылки пробкой, наконец, позволяет наливать жидкость, не расплескивая. Сверхдлинные горла старинных бутылок, конечно же, свидетельство обострившейся к середине прошлого века конкуренции, заставлявшей искать новые формы и порою идти на нелепые выдумки (встречались бутылки в форме медведя, женской фигуры и т. д.). Впрочем, во многих случаях длинное горлышко делает силуэт бутылки изящным, придает ему выразительность, особенно в сочетании с темным, почти черным цветом стекла. О конкуренции, желании выделиться напоминают и прихотливые, «преувеличенные» формы бутылок, относящихся к концу прошлого века. Нельзя не отметить, что, заботясь о внешней эффектности, мастера-стеклодувы не забывали о практической стороне дела: старинные бутылки нередко отличаются функциональными достоинствами. Чаще всего перед нами своего рода смесь коммерческой сметки с попытками создать запоминающуюся, броскую форму. Так, добавление в стеклянную массу компонентов, придающих ей темный цвет, позволяя скрыть пороки стекла, помогает в то же время выявить силуэт изделия. Предохраняя содержимое от порчи, темное стекло до некоторой степени и вводит в заблуждение относительно истинной вместимости и полноты бутылки, делая невидимым глубоко вдающееся горбатое донышко.
Пришедшая к нам в прошлом веке форма конуса — в бутылках подобного вида в Германии продавалось растительное масло — прижилась в России. Во второй половине XIX века русские мастера усовершенствовали ее, придав изящество и легкость. В прозрачные бутылки такой формы с насечкой на цоколе разливались сладкие наливки, в частности знаменитые «шустовские». «Сахарные головы» темного стекла использовались как пивные, служили тарой для продукции московского «Трехгорного завода», петербургского завода Калинкина.
Рейнская бутылка с ее длинным горлышком появилась в России, по-видимому, в первые десятилетия XIX века. Влияние этой формы можно уловить в очертаниях некоторых русских бутылок на протяжении всего прошлого столетия.
Умение стеклодувов прошлого простыми средствами обогащать фактуру стекла вызывает уважение и сегодня. Первоначально украшению бутылки и маскировке пороков стекла служили традиционные мотивы соломенной оплетки, проволочных скруток, рельефные изображения и надписи. С распространением во второй половине прошлого века толстостенного хрусталя с глубокой огранкой наблюдаются попытки воспроизвести его игру в бутылочном стекле: поверхности бутылок придается складчатость. Примером такой имитации служат цоколи «шустовских» бутылок.
По мере развития поточного производства с внедрением машин-автоматов найденные в XVIII и XIX веках формы бутылок претерпевают значительные изменения в сторону упрощения. Требования гигиены, необходимость многократного использования бутылок заставили отказаться от форм, неудобных для мойки.

[Монах]

Секреты старинной технологии

Стеклодувная трубка была стальной, имела в длину до полутора метров, диаметр внутреннего канала составлял 3—4 мм. Та ее часть, что подносилась ко рту, делалась из дерева и достаточно толстой, чтобы ее удобно было держать в руках.
Нагрев трубку, стеклодув наворачивает на нее немного расплавленной стеклянной массы и переносит комок на фулязку — металлическую рогульку, с помощью которой комок оттягивается, то есть сдвигается по трубке к ее концу. Затем зародыш изделия оказывается на долке — поставленном стоймя осиновом полешке с гнилой сердцевиной (гнилая древесина не подгорает и не пристает к стеклу). В верхнем торце долка выдолблено чашеобразное углубление с выемками в краях — в эти выемки удобно класть трубку. На долке комок остывает и делается погуще, уминается, закатывается, то есть ему придается по возможности правильная форма. При этом мастер слегка поддувает его.
Работа продолжается на здоровом долке — толстой колоде из крепкого дерева, также снабженной углублением. Здесь комок приобретает форму пустотелого шара.
Одна из выемок в крае здорового долка выстилается металлической пластинкой — скобочкой. Прикосновением к ней остужаются те части заготовки, которые должны, задавая ей форму, отвердеть раньше других. Обычно такими частями являются горло и плечи бутылки. Вытянув на долке (прием напоминает оттягивание на фулязке) горлышко и дав ему поостыть, мастер разогревает в окне печи нижнюю часть заготовки и делает трубкой размашистое движение сверху вниз (если бутылка очень длинна, отмахивание производится над ямой). При этом размягченное стекло вытягивается. Раздувая эту пульку, охлопывая и выглаживая ее деревянной лопаткой, мастер придает ей форму штофа или бутылки.
Остается обработать горло, усилив его обручем (венчиком) в том месте, куда будет входить пробка. В руке мастера появляется железный прут наподобие кия, так называемый понтий. Подцепив на него каплю горячего стекла, стеклодув прилепляет бутыль донышком к понтию. Трубка же, через которую он дул, отмачивается — к ней притрагиваются вынутым из ведра с водою железным стержнем, тотчас горло бутылки опоясывает кольцевой разлом, и вот уже пуповина отделена, а бутыль остается налепленной на понтий. В дело идут специальные ножницы, состоящие из втулки, вставляемой в горло, и двух обжимающих его плашек. Поворотом ножниц горлу придается желаемая форма. Держа бутылку на понтии, мастер кладет ее на деревянный совок, понтий отмачивается, а бутылка отправляется в закальный опечек для отжига, то есть медленного остывания.
Характерные следы, оставляемые описанными приемами, таковы: далекая от верности форма посуды; скол на донышке в месте налепки понтия; некоторая неряшливость венчика — поскольку добавляемое для формовки венчика горячее стекло часто не очень хорошо схватывается с успевшим остыть горлышком, в этом месте нередко образуются трещины.
С начала XIX века во все более широких размерах начинает применяться дутье в форму, повышающее производительность работы приблизительно в пять раз. Одновременно окончательно утверждается пооперационное разделение труда.
Простейшая форма, или так называемая полуформа, представляет собой цилиндр или, если выдувается штоф, прямоугольную призму высотой примерно до плеч будущего изделия. Изготовляется она из дерева, глины, камня или, лучше всего, из металла (меди или чугуна). Внутренняя поверхность формы полируется (отражение тепла от стенок формы не позволяет изделию остывать слишком быстро, уменьшается и риск того, что выдутая посуда засядет в форме). Форму смазывают; лучше всего подходит для этой цели графитный порошок.
Приняв от подмастерья трубку с закатанным комком, оттянув горло и превратив отмашкой заготовку в пульку, стеклодув опускает ее в форму (не слишком глубоко, иначе донышко бутыли получится непропорционально массивным) и раздувает до соприкосновения со стенками. Выдувание должно производиться так, чтобы имеющийся в форме воздух успел покинуть ее, уступая место стеклу.
Признаки описанной технологии следующие: плечи бутылки частенько вылезают, как тесто из квашни; на поверхности стекла остаются пятна в местах выгорания смазки: неровности формы оставляют следы на изделии — кольцевые и вертикальные царапины, образующиеся при вращении и при вынимании соответственно; горло бутылки несколько отклоняется от вертикальной оси; наконец, выдутая в полуформе бутылка обычно чуть сужается книзу — из формы со строго отвесными стенками извлечь изделие было бы трудно.
Полная форма бывает двустворчатой или в редких случаях состоит из нескольких частей. Изготавливают ее из металла.

О том, что изделие работалось в полную форму, говорит шов — складка стекла по линии смыкания створок. Если у изделия (скажем, штофа) есть грани, то форма конструируется так, чтобы швы проходили по граням. Иногда на готовом изделии шов оплавляется. Все эти ухищрения, в общем, мало мешают опытному глазу найти его на боках бутылки.

Профессор Н. Фирсова.