"Меня нашли!"

[Юниор]

И второй:

[ИВС]

Вечная память нашим павшим.

Ещё бы и живых участников ВОВ не забывать.
Сын поздравляет с новым годом одного из них.

[Юниор]

Ну вот и всё. Земля на грудь уже не давит.
Теперь могу я прокричать родне
Меня нашли! Вам скоро весточку доставят
О "без вести пропавшем" на войне.

Меня нашли, родной, искать уже не нужно.
Вот и прочтён мой смертный медальон.
Они пришли за мной - отряд неравнодушных
Ах, сколько раз я видел этот сон...

Запросы, знаю, ты давно уже не пишешь,
Но папка твой не без вести пропал.
Погиб под Ржевом я, сынок. Теперь ты слышишь?
Меня ты помнишь? Ты б меня забрал...

Ты плохо слышишь? Это возраст, понимаю.
Ну может тогда внуки заберут?
Ведь я устал тут между адом быть и раем,
И верю, что услышат и придут.

Но если я и внуками забытый,
То знаю, кто услышит голос мой.
Откликнись, правнук! Это прадед твой убитый!
Я здесь под Ржевом. Забери домой!

Сергей Белкин
11 ноября 2014 г.

[Admin]

[Юниор]

[Юниор]

Вы найдите меня...

Я под кочкой лежу на бескрайнем болоте,
Цепко держит трясина, навечно пленя,
Я исполнил приказ, что был отдан пехоте
И прошу вас, ребята, найдите меня.

Я сражался как мог, хоть героем и не был,
Но с окопа вставал не срастаясь с землёй,
Там где жизни и нет, то ли быль, то ли небыль
Знать не может никто, возвратится ль домой.

Я совсем молодой, мне немногим за двадцать,
Меня ждать перестали друзья и родня,
Что хотел- не успел, всё не может сбываться,
Я прошу вас, ребята, найдите меня.

Моя кость не стучит под щупом характерно,
Нет железа при мне и бессилен "прибор",
По причине такой долгу, Родине верный
Я в кровавой атаке бегу до сих пор.

Дикий мох да кусты, всё годами сравнялось,
Здесь природа молчит свои тайны храня,
Два фрагмента бедра- вот и всё, что осталось
От погибших солдат, в том числе от меня.

Я немного прошу - возвратить из забвенья,
Чтоб душа обрела долгожданный покой,
За себя и других из того поколенья
С кем пошёл в тот последний, решительный бой.

Может быть повезёт, я услышу когда-то
Голоса на исходе весеннего дня,
Треск проклятых корней под ударом лопаты
Что меня поднимает, металлом звеня...

Олег Николаев
февраль 2019

[Юниор]

ЛИЛИ МАРЛЕН.

Рассказ является плодом возбужденной фантазии автора..
Сходство с реальными событиями и персонажами
может быть только чистой случайностью.

Я не помню, как в психологии называется этот термин, но суть такова. Иногда, вроде бы нормальные во всех отношениях люди, начинают творить черт – те – что. Причем с огромным наслаждением и куражом. А уж, тем более, поисковая братва не исключение. Специфика то та еще… Видимо, устают люди быть очень правильными и контролировать эту правильность. А кому то вдруг хочется былое вспомнить. Красные «во весь рост» следопыты вдруг начинают куролесить по полной.
Просыпается в них безудержное бесовство молодости. Словно хотят всему миру заявить – « Нет, мы не такие как нас в СМИ прославляют, мы не полубоги и гимн по утрам не поём , обливаясь слезами гордости за Родину. Мы, как и большинство, так же ругаемся матом, иногда и водку пьем и курим. Мы не святые, Мы – одни из вас.» А что касается водки, то не надо думать, что на заре поискового движения, в 20 лет все поголовно алкашами были. От бесконечного конвейера ям, забитых солдатскими костями, вперемешку с недогнившей плотью и рваным железом, крышу могло снести у кого угодно. Вот и пили, чтобы разум не потерять навсегда. Расслабуха , а потом и веселуха. Бывало, и стрельбу затевали по немецким каскам. Именно потому, что они немецкие. А на следующее утро опять в очередную яму, бойцов поднимать. Да-а.. бывали времена…Теперь то всё по другому.
Огромный поисковый лагерь на 400 с лишним человек. Палаточный город со своей временной администрацией, неукоснительным распорядком дня, биотуалетами, душевыми кабинами и привозными дровами. Старики с уважением качают головами – Ну надо же!! Вот это организация!!! И не снилось о таком лет тридцать назад, когда по две-три недели в лесу немытые жили и в кусты с пучком мха бегали. Повезло попасть в мечту.
Поисковый рай, поисковая сказка. Жизнь – по расписанию. Утром построение всего личного состава под флагами, днем , кто поопытней – в лесу, в поиске, новички – на учебе, слушают разные полезные лекции. Вечером неизменный отчет командиров отрядов перед Главными поисковиками. А потом кино, концерты и песни под гитару. Мечта юных патриотов Родины. Пионерский лагерь с археологически-поисковым уклоном. Ветераны поиска с задумчивыми и суровыми лицами вождей народа. Немного ошарашены таким серьезным подходом к поисковой деятельности.
Но в душе все равно какой-то бес сидит и провоцирует на непредсказуемые выходки. На своеобразный протест против всего этого «поискового беспредела», как в шутку нарекли «старики» этот Чудо- город. Особенно это проявлялось у тех, кто отдал Поиску десятки лет и видел его с момента рождения на первых Вахтах под знаменами комсомола. Или в первых походах с друзьями в военный лес патрончиков пощелкать в костре или стрельнуть из чего. А то и зажарить какой-нибудь боеприпас. Весело же. Заодно в гансючий лагерек наведаться – пару Маузеров копнуть. Или земляночку «вывернуть». Не мог же комсомол уследить за каждым пионером с лопатой в руках.
После утреннего построения около двухсот поисковиков выстроились возле УРАЛов и КамАЗов поискового батальона. Ждут команды на погрузку и отъезда на работы в лес. Главный и его Помощник идут вдоль строя, ощетинившегося лопатами, щупами и металлоискателями. Напоследок дают группам очень ценные указания. Деловая , рабочая атмосфера. Для полноты картины нужно добавить, что Главный раньше был не очень красным следопытом. Точней, совсем не красным. Бывало, и «жарил», и «щелкал» и постреливал, да и копал не очень законопослушно. Но вот пришло понимание неверно выбранного пути и осознание того, что все же не гансовский шмурдяк важней, а наши бойцы, которые до сих пор по полям, словно, ненужный хлам, разбросаны. Но и о прошлом не забывал. Куда ж от него денешься? Вспоминал с друзьями у костра за кружкой чифира.
Вдруг из кустов, из дальнего угла этого чудо-города на скорости вылетает джип. Из открытых окон во всю дурь колонок несется популярная у немцев «Лили Марлен». В кабине два напрочь охреневших и полупьяных кренделя подвывают хриплыми голосами. Не хватало только немецких касок на головах и МГ- 34 на капоте.
Обалдевшая толпа замерла, глядя на происходящее, никак не вписывающееся в окружающую обстановку. Джип, виляя, подруливает к Главному и Помощнику. Водила и пассажир небрежно, через окно здороваются с ними за руку, дыша перегаром. У Главного, его от природы большие глаза становятся больше раза в три. Помощник замирает в позе вопросительного знака. Чья - то собака истерично облаивает этот «натюрморт».
Солнышко от стыда спряталось за тучку.
Далее происходит примерно такой диалог.
- Гоша!!! Выключи!!! – Главный цедит сквозь зубы, вытаращив глаза.
- А чё?? Нахрена? – Гоша тащится от вражеского музла, расплывшись в идиотской улыбке.
- Гоша!!! ….твою мать!!! Охренел что ли??? Выключи !!! – Главный уже шипит, машинально нашаривая на поясе несуществующую кобуру – Здесь же все КРАСНЫЕ, здесь НАШИХ нет!!! Но по его смеющимся глазам было видно, что если бы он не был тут Главным, то с удовольствием бы присоединился к этим двум балбесам.
Музыка мгновенно смолкает. Джип испуганно и медленно, словно на цыпочках, удаляется под ошарашенными и слегка восторженными взглядами двухсот человек. У кого то из молодых в этот момент происходит слом шаблона и представление о заслуженных и увешанных медалями ветеранах поиска существенно меняется.
Через двадцать метров всё с той же раздирающей громкостью из окон авто шарахнуло "Прощание Славянки". Победоносно, словно на параде, сделав круг почёта, джип удалился к своим палаткам в кустах, помигав на прощанье аварийкой.
- Эт чего было ?? – Помощник, вдруг очнувшись, смотрит на Главного. Тот задумчиво смотрит на кусты, куда скрылся внедорожник. Потом тихо, с еле уловимой улыбкой произносит:
- Махновцы, блин……Отморозки…
- Да не говори-ка.. Алкашня! – Помощник по старой привычке комсомольского работника поспешил поддакнуть.
Главный, метнув острый взгляд в его сторону продолжает:
- Но этим можно.
- Эт-то как ? – Вопросительный знак загнулся от недоумения еще больше.
Главный немного помолчал, потом вдруг спросил.:
- Слушай, а ты много ли мужиков наших поднял? Что – то не помню я, что ты частый гость в наших отрядах был тридцать лет назад. Всё в Штабе сидел, да отчеты строчил, пока они – он кивнул в сторону кустов – в воронках трупаниной дышали да по глине жопами елозили.
- Ну-у. Меня же тогда комсомол назначил…
- Вот видишь!? – перебил его Главный. – Тебя! Назначили! А этих, как ты говоришь «алкашей», никто никуда не назначал. Сами в лес шли. По доброй своей воле.Ты то вот, небось, до сих пор своими железяками, любуешься дома в уютном чулане. А ведь выпросил их у поисковиков якобы для больших начальников в подарок. А эти отморозки все свои коллекции в школьные музеи раздали. Вот потому им и можно. У них прививка пожизненная.
- Какая такая прививка? – Помощник в еще большем недоумении.
Главный усмехнулся и чуть подумав, язвительно произнес:
- От Лили Марлен!
И тут же развернулся к строю, давая понять, что разговор закончен.

http://plazdarm.ru/index/lili_marlen/0-729

[Юниор]

Высота осознания


(поисковикам Карелии из КРООФ "Эстафета поколений")
Утренний туман кисельным маревом укрыл землю и обострил звуки и чувства. Тишина леса по ощущением напоминала этот туман. Лес спал. Причудливыми привидениями плыли в тумане крылья плащ палаток часовых. Они озябшими причудливыми птицами нахохлились в окопах боевого охранения. В стрелковой ячейке, вырытой в сухом, покрытом толстым слоем опавшей листвы, песке, скрючившись на шинелях лежали двое. Как неоперившиеся птенцы в маленьком уютном гнезде ячейки, они сверкали обритыми наголо головами. Тонкие юношеские шеи, легкий пушок над верхней губой. Рабочие крепкие руки сцеплены в замок и закинуты под затылок. Устремленные в небо, туда где, разрывая клочья тумана, рождается день, глаза. Глаза, а в них мысли, мечты. Тишина над высотой, тишина в соснах и на земле. Даже вездесущие комары спят. Одинокий трудяга-муравей пробежал по стволу винтовки направляясь по своим делам. Они смотрели на рождающийся на горизонте день и молчали, боясь разрушить эту утреннюю тишину. Они даже мечтать боялись громко, чтобы не разрушить этот тихий мир. Двое молодых солдат, которые черным словом "война" и суровым словом "приказ" оторваны от матери, дома и заброшены сюда, чтобы отстоять эту тишину. Мысли, мысли, мечты и планы терялись в утреннем тумане среди корабельных сосен. Пулеметной очередью ударил в ствол сосны дятел. Трррррр-тук. Они вздрогнули. Тррррррррррр. Лес стал просыпаться. Наполняясь теми звуками солдатского быта, который он, этот лес не слышал, наверное, никогда. Стук топора у полевой кухни на северном склоне, грохот крышек котлов и запах дыма. Звяканье оружия, проходящих с поста сменившихся однополчан.
Из соседней ячейки мгновенно выросшим грибом вылезла каска соседа-командира пулеметного расчета. Откинув плащ-палатку с Дегтяря, он бережно ветошью смахнул с диска опавшую за ночь хвою. Они лежали глядя в открывающееся от тумана небо и боялись пошевельнуться, боялись оторвать взгляды от тихого голубого неба, чтобы хоть на секундочку продлить тишину и мечты. Почти детские и одинаково голубые глаза впитывали в себя голубизну неба. Или может это небо становиться голубым, когда впитывает в себя взгляды солдатских глаз и их мечты об этом небе?
Высота проснулась, напоминая открывший входы муравейник. Солдаты, похожие на огромных муравьев, делали свою солдатскую работу. Ящики с боеприпасами вперед, в первую линию ячеек. Мины в низину к миномету. Продукты и воду на кухню. Командиры, собравшись на вершине, изучали карту и беззвучно шевеля губами водили по ней пальцами, изредка поднимая глаза что-то сличали с местностью. Лес наполнялся запахом пищи. Дым полевой кухни, сменяя туман, пополз над землей. Повзводно, гремя котелками и кружками, к кухне ручейками потекли солдаты.


Начинался день. А бой как всегда начался неожиданно. Война и смерть пришла с воем первого пристрелочного снаряда. Разорвав тишину он ухнул с перелетом на тыльном склоне высоты и высота замерла. Скорчилась в ячейках солдатскими телами, взорвалась в космос неслышными, простыми солдатскими молитвами: «Господи, сохрани, отведи, пронеси. Не в меня, не в нас, спаси!».
Финский корректировщик не увидев разрыва выверил прицел. И куст разрыва, подсвеченный снизу пламенем сгоревшей взрывчатки, встал на высоте. Один, второй, третий, десятый, сто пятый. Камни и земля били по каскам и прикрывающих головы солдатским натруженным рукам. Кусты поменьше от минометных мин рядами поползли от подножия высоты вверх к гнездам и рядам стрелковых ячеек. Дымила, покореженная осколками кухня, испуская дурманящий запах еды, исходила недоварившимся супом из пробитого осколками бака.
А в этом вареве корчился зажимая, рвущиеся из под рук кишки, солдат. Ловя тухнувшими глазами последний луч солнца. Гром взрывов оборвался тишиной. Задвигались ссыпая песок с воротников шинелей солдатские головы. Только не все. Какие то зелеными грибами так и застыли в гнездах ячеек. Снизу робко раздирая рыхлую, обвалившуюся тишину, защелкали одиночные выстрелы наступающих вражеских цепей. И высота ответила. Ответила стройным залпом первой лини. Рыкнула максимовскими и дегтяревскими очередями. Зажила, завоевала четким отлаженным военным механизмом. А дальше время рухнуло, потеряв свой обычный ход и превратившись в тягучее нечто тумана. Они стреляли, вставали в штыки, рвали гранаты. Иногда затихая на дне своих ячеек, птичьих гнезд. Упирались невидящими, враз почерневшими глазами в темное ночное небо. И лишь звезды, иголочными проколами золотились на черном фоне. Все реже гремели стройные залпы первой линии обороны. В овраге, раскинув ноги в добротных сапогах, оскалив в страшной улыбке разорванный осколком рот, замяв под себя сорванный со станины ствол миномета, лежал сержант, командир погибшего расчета. Выставив в небо раструб загнутого ствола разбитого дегтяря, провожал стеклянными глазами облака пулеметчик. Командира полка, наповал сраженного в грудь осколком, одного закидали в окопчике, срезав с гимнастерки петлицы со шпалами и командирские углы с рукавов, чтоб не куражились враги. Ведь это их трупы три недели гроздьями усыпали скаты и подножья высоты. Они рвались к высоте, рвались даже тогда когда город который защищали на этом рубеже наши солдаты пал. Враги рвались в ненависти, отомстить им за свои потери, за бессмысленное по их мнению сопротивление. Командира завалили камнями - это высшая благодарность от выживших солдат. Их товарищи остались лежать в своих окопчиках, чуть присыпанные землей, почти в каждой, на своих рубежах, спустя три недели после удара первого снаряда.
Через неделю после того, как штаб дивизии сделал в своей канцелярии запись: « Высота перестала отвечать. Вероятно все погибли». Через время отпущенное им на жизнь. В тишине уходили немногие выжившие, прощаясь в темной туманное тишине со своими товарищами. И по-солдатски прося у них прощения. Скорбной цепочкой, мимо рядов ячеек, как по кладбищу с незарытыми могилами, где белыми пятнами местами были лица, а иногда антрацитом блестели стеклянные глаза, провожая скорбный короткий почетный караул.

Люди появились здесь через 70 лет. Тем же скорбным маршрутом поднялись на гребень высоты. В молчаливом осознании того, что стали свидетелями подвига и трагедии. Они стали открывать присыпанные хвоей посты-могилы. В мертвой тишине ожидая возвращения вспугнутых снарядом семьдесят лет назад птиц, выносили вниз, к подножию на руках тела тех, кто многие десятилетия буравил пустыми глазницами черепов темное небо. А может в тишине и темноте они бесшумными тенями покидали свои посты, и собираясь в туманной ночной тишине долго сидели у разбитой полевой кухни, и алыми огоньками цыгарок, зажатых по-солдатски в кулак, пугая с дури забредшего на их высоту дикого зверя, ждали. Ждали своих внуков и правнуков! А те, придя и вынося их тела, да, именно тела, а не останки, ведь останки это что-то, как обломки что ли. А тела принадлежат людям, не погребенным, не отмоленным, не забытым людям. Те, вынося их тела осознали, что когда вернутся на высоту птицы, когда защитники высоты обретут покой в общей одной на всех братской могиле, когда прогремят над их гробами салюты - сюда, на высоту, должны вернутся люди. Чтобы пройти мимо их ячеек и блиндажей, их последних постов и оставшихся после раскопов их нехитрых солдатских вещей. Чтобы осознали люди, что творилось здесь три недели осени 1941 года. Сколько вселенных оборвалось здесь на каменном пупке высоты. Чтобы поняли - долг у них и у всех нас. Те кто выносил поняли. Поняли и осознали. Эта высота для них стала точкой осознания своего долга и может быть своего в этом мире предназначения. И они проложили сюда дорогу, усеяли алыми звездами воронки и ячейки там, где недавно были тела павших. И лес блестит как маяками этими звездами. Может это и есть наши маяки осознания чего-то непонятого, чего-то упущенного, чего-то, что мы потеряли или можем потерять. ( первый рубеж обороны Петрозаводска)
Автор: Сергей Мачинский.

https://zen.yandex.ru/media/id/5bdb0f9a ... 00aac52724

[владмир]

И бывают же твари не боятся ни бога ни чёрта.